– Прибыли, сэр. – Бас капрала был как у медведя. – Ваша остановка, сэр.
Морпех хмыкнул и переглянулся с остальными бойцами в экзоброне. Шлемы были сняты у всех.
– Выкинуть это? – указал капрал на раба. – Сэр?
Ливадов приоткрыл глаз и покосился на хмурого Рамиреса.
– Нет, – произнес тот. Джонсу как будто предлагают помощь, но на самом деле насмехаются над ним. – Сами справимся.
Американец направил через ошейник чувствительный укол.
– Просыпайся, – велел он. – Выходим.
Ливадов дернулся от боли, к счастью очень кратковременной. Вставать не хотелось, избитый организм противился мысли, что нужно подниматься и куда-то идти. Андрей просидел бы в конвертоплане целую вечность, однако надо выбираться. Иначе эта тварь вновь начнет его убивать.
Нужно было прикончить американца на площади! Хуже, чем сейчас, уже не будет.
Опираясь на костыль, Артур Джонс заковылял к выходу. Андрей двинулся следом, его взгляд с неприкрытой ненавистью буравил затылок американца. Когда-нибудь – и это время наступит скоро – Ливадов проломит ему череп!
– Сэр! – окликнул капрал проповедника. – Поосторожней со своим псом, сэр! А то покусает!
Морпехи заржали, не стесняясь Джонса, еще не покинувшего борт. Ливадов оглянулся. Что сказал проповеднику тот боец? Хотелось бы знать, но по-английски Андрей не понимал.
Солдаты заметили, что раб смотрит на них, это вызвало приступ нового веселья. Только смеялись морпехи не над русским, Андрей почему-то был уверен в этом. Ливадов отвернулся и довольно оскалился. Ржут над Джонсом, и это хорошо.
Конвертоплан стоял на взлетно-посадочной площадке из плотно подогнанных друг к другу бетонных плит. Машина приземлилась в центре огромного круга, очерченного белой краской. По радиусу вдоль белой линии в бетон были вмонтированы сигнальные лампы. Во время приземления их не включали – солнца еще предостаточно, до начала сумерек больше двух часов.
Андрей сразу узнал местность. Площадь перед главным железнодорожным вокзалом Ярославля, чье здание отлично сохранилось. Даже центральная башенка с часами и шпилем. Только цвет штукатурки новый – красный. На всех окнах сетки, а на крыше несколько орудийных башен с крупнокалиберными спаренными пулеметами или автоматическими пушками.
Другие строения по меркам мертвого города сохранились тоже превосходно и также перекрашены в красный цвет. Отсутствовало лишь здание-куб с билетными кассами и новым залом ожидания. От него не осталось ничего, а вместо него, хищно нацелив в небо ракеты, стояла бронированная колесная машина.
Десяток ракет на поднятой, приведенной в боевое положение пусковой установке. Над кабиной в передней части вращались сразу два радиолокатора. Машина противовоздушной обороны неизвестной Ливадову системы.