Леночка не отвечала. Она села на лавочку рядом со мной, достала сигарету и элегантно закурила. По-прежнему не говоря ни слова, девушка уставилась на выпускаемый ею дым, словно разглядела в нем что-то чрезвычайно интересное, заставившее ее позабыть и обо мне, и о моих вопросах. Я посмотрела на лицо Леночки. Из больших, широко раскрытых глаз внезапно робко выкатились две слезинки и упали на воротник пальто. Девушка словно не заметила этого, не вытерла слезы рукой, не достала платка. Просто сидела молча и курила.
— Лена… — тихо проговорила я. — Скажите, в шестнадцатом отделении… Там кто-то из ваших родственников, да? Вы к нему ездили?
Лена, по-прежнему молча, кивнула. Немного подождав, она проговорила:
— Моя мама… она там… опухоль головного мозга, а это не лечится…
Возникла неловкая пауза, которую прервала сама девушка.
— Она совсем меня не узнает, не помнит, хотя я к ней приезжаю так часто, как могу. Мне приходится врать Вольдемару, чтобы он ничего не узнал, приходится скрывать… Врачи все пробуют и пробуют новейшие препараты, вкачивают в нее лекарства, ставят системы… Эта клиника — единственная в городе, куда я смогла положить маму за очень высокую плату. Когда это с ней случилось, я пробовала устроиться сразу на несколько работ — посменно работала официанткой, ночами — уборщицей, но денег все равно было слишком мало, а здоровье мое не выдержало. Я обращалась за помощью к отцу — он ушел от нас, когда мне было десять лет. Женился на другой женщине. Он художником был, но его картины никто не покупал и жил он за счет этой своей новой жены. Я ему рассказала, что маме нужно дорогостоящее лечение, что у меня нет денег оплачивать ей лекарства, саму клинику… А он попросту закрыл дверь прямо перед моим носом. И тогда — тогда я решила ему мстить. Я узнала, что у него есть приятель, известный живописец, который выставляется не только в Тарасове, но и в столице, и за рубежом. У него — семья, жена и ребенок, дочка. И я подумала, что отомщу отцу, разрушив семью его друга. Я никогда не была наглой, но человек всему учится. Я заставила художника влюбиться в меня, требовала с него ювелирные украшения, которые потом сдавала в ломбарды и получала за них деньги. Естественно, я не рассказывала ему о матери… А потом — жестоко бросила его. Ну и после как-то само собой стало получаться, что я крутила романы с известными художниками, получала от них деньги, а после — бросала. Сперва я делала это из-за злости и обиды на отца, а потом… Потом я привыкла так жить. Я использовала этих людей, мне казалось, что они виноваты в том, что моя мама так тяжело болеет. Можете считать меня чудовищем, но мне ни капли не было жаль этих мужчин, ведь они похожи на моего отца как две капли воды. Я испытывала по отношению к ним только злобу и ненависть, такую же, какую испытывала и испытываю к отцу. Вот только маме это не помогает — улучшение так и не наступает, с каждым днем все хуже и хуже…