— И Вольдемара Огородникова вы тоже собираетесь бросить? — спросила я.
Лена кивнула.
— Собираюсь. И брошу. Потому что Огородников — подлец. Он, по сути своей, поступает точно так же, как и я, вот только деньги, которые он выкачивает из Жанны, идут на удовлетворение его прихотей. Он думает только о себе, ему наплевать на других людей. Заботится только о том, как бы получить славу, признание и деньги. Брошу его я — найдет себе другую любовницу, что ему будет? Наверное, Огородников — самый отвратительный тип из всех, кого я встречала. Не считая моего отца. По сути дела, я всего лишь восстанавливаю справедливость — как он относился к другим, то же и к нему вернется. Не думайте, что я оправдываюсь — мне совершенно безразлично, что вы обо мне подумаете. Для меня на этом свете существует только один человек, которого я люблю, — это моя мама. Ради нее я готова на все — все, что угодно, только бы она выздоровела, только бы к ней вернулась память и она начала узнавать меня.
— И поэтому вы похитили картину Вольдемара Огородникова, — проговорила я. — Решили одновременно и отомстить ему, и продать ее какому-нибудь ценителю искусства, чтобы получить деньги на лечение матери.
— Послушайте, я вам уже сказала, что картину я не воровала! — воскликнула Лена. — Сколько раз повторять можно? Я вообще к этому отношения не имею! Да и зачем мне это? Вы видели работы Вольдемара? Да кто их купит-то? Это же мазня мазней, студенты-первокурсники в училище и то гораздо лучше рисуют! А это даже живописью назвать стыдно!
— А Вольдемару вы совсем другое говорили, — заметила я. — Вовсю восхищались его талантом, называли его гением…
— Естественно, — пожала плечами девушка. — Я всем художникам говорю, что восхищаюсь их гениальностью. Когда женщина сообщает мужчине, что поражена его необыкновенными способностями к чему бы то ни было, она сразу становится в его глазах и ослепительно-красивой, и поразительно умной, и вообще достойной всяческого обожания. А если дело касается художников, писателей, поэтов, то их надо хвалить как можно чаще, тут не переборщишь. У них самомнения — воз и маленькая тележка, они не терпят конкуренции и ненавидят своих коллег. Вот подумайте сами, а разве есть у Вольдемара Огородникова настоящие друзья? Он считает меня своей девушкой, адвоката Игоря Леонидовича и Сережку, моего однокурсника, — верными друзьями. Только на деле все совершенно иначе. Я Огородникова презираю и ненавижу, Игорь Леонидович хочет за счет положения Вольдемара устроить собственную выставку графики и акварели, а Сереге просто жить негде, и ему нужна только квартира Огородникова, чтобы перекантоваться. Вот увидите, холода наступят — Сережка начнет так Вольдемара уважать и преклоняться перед ним, что тот к себе его подселит, квартирантом сделает бесплатным. Сейчас-то Сережа может и со своими приятелями-бомжами перекантоваться, а как зима завернет — начнет искать, где холода пережить. Он, по сути дела, тоже паразитический образ жизни ведет, как вы и про меня думаете. Если у человека есть жилье и можно у него вписаться, Сережа с ним общий язык находит, дружбу заводит. А нет вписки — нет и дружбы. Снимать за деньги Сергей квартиру не желает, а зачем? Весь Тарасов ему — хорошие знакомые, кто-нибудь да предложит перекантоваться… Только Жанка, которой Вольдемар лапшу на уши вешает, искренне в него влюблена. И чего, спрашивается, она в нем нашла? Вот ее мне по-человечески жаль, только узнай она обо мне, так сразу возненавидит. Я же не смогу объяснить ей, что Огородников мне совсем не нужен.