Жданов отложил в сторону папку с документами и строго поправил:
– Ты главного не сказал! Наши бойцы отрезаны! Батареи не дают подвозить боеприпасы.
– Кто из вас командовал отрядом при взятии батареи ИНО? – спросил командарм.
Вообще-то форт Императора Николая II никто не брал, они лишь пробрались в башню и все взорвали, включая артпогреб. Тем не менее Костя встал:
– Командиром был я.
– Отлично! Я помню тебя, лейтенант, умеешь действовать во вражеском тылу. На этот раз захватишь четыре батареи северного берега.
– Нас мало.
– Людей дам, поведешь сводный отряд! Берешь самые большие пушки и сразу шлешь радиограмму.
– Не знаю никаких пушек на северном побережье залива!
Жданов тяжело прокашлялся и пояснил:
– На мысе Ристиниеми[64] установлены два двенадцатидюймовых орудия Обуховского завода.
– Их привезли в октябре и смонтировали прямо на скале, – добавил генерал и протянул фотографии.
На снимках запечатлены смешные башни, по виду напоминающие домики на куриных ножках. Но Костя даже не улыбнулся, конструкция держится на опорном подшипнике, а защищающий его бронелист отчетливо виден на фото. Тем не менее спросил:
– Бомбили?
– Погода не позволяет, полк «Су-2» в полной готовности и вылетит при первой возможности.
– С тобой пойдет взвод морской пехоты, составляй на всех имущественную заявку – и вперед, – подвел черту Жданов.
От Березовых островов до северного берега напрямую – двадцать километров. Но в лоб на батарею не пойдешь, придется делать крюк и выходить к батарее со стороны Котки. О героизме папанинцев хорошо читать лежа на диване, а реально топать двое суток по льду – почти гиблое дело. И тут память подарила аэродром «Удельный», и Костя с наигранной задумчивостью произнес:
– Нам бы аэросани, финны будут таращиться в небо, а мы преспокойно высадимся на берег.
Жданов сделал пометку в блокноте и пообещал:
– Получишь шестиместные от наркомсвязи. Взвод морской пехоты уже здесь, аэросани пригонят при первой возможности.
– Добавлю тебе артиллерийского корректировщика, – неожиданно заявил генерал.
– Зачем? – искренне удивился Костя.
– Тебя прикроют десятидюймовки острова Бьерке. – И генерал протянул флягу с гербом лейб-гвардии Гренадерского полка.
– У меня есть своя.
– Да ладно! Танкисты ее повесили перед входом в штаб.
Добравшись до жарко натопленной командирской казармы с удобными кроватями, милиционеры сразу завались спать. Лишь Костя, с детства приученный к порядку, сначала развесил одежду, затем взялся за ранец. Чехол новой фляги оказался с карманчиком, в котором хранились маленькая серебряная ложечка и щипчики для колки сахара.