– Мы из особой комиссии парткома, пришли проверить вашу квартиру на предмет соответствия советским нормам быта.
В первый момент Костя ничего не понял, лишь сделав шаг назад, разглядел говорившего. Сурового вида сержант в сталинских усах походил на конвоира, а стоявший рядом милиционер напоминал пресловутого Швондера. Позади мужчин стояла женщина в петлицах интендантской службы, и Костя ее узнал. Вчера она принимала у него партийные взносы. Значит, это не арест, а некий принятый у коммунистов ритуал с проверкой чистоты унитазов и правильно застеленных кроватей. Успокоившись, он снова изобразил на лице улыбку и пригласил:
– Проходите, товарищи, проходите.
Впрочем, ожидаемый по наивности ритуал на самом деле оказался самым настоящим обыском. Троица самым тщательным образом проверила содержимое шкафа, тумбочек, не забыли ледник с продуктами. Даже не поленились заглянуть под кровать и проверить уложенные в «тревожный» чемоданчик вещи. Досмотр завершился вопросом женщины:
– Что вы купили на полученную за трофеи премию?
– Ничего, отнес деньги в банк, – растерянно ответил Костя.
– Одобряю, ты настоящий пролетарий, тебе чужды замашки буржуазных прихвостней, – вынес вердикт сержант.
Похожий на Швондера милиционер подошел к сваленному на столе вороху прессы и добавил:
– Наш человек! С утра не просто читает газеты, а прорабатывает статьи с карандашом!
Едва за незваными гостями закрылась дверь, Костя торопливо собрался и поспешил на Невский, ныне проспект 25 Октября. Нет, ему ничего не надо, и никуда бежать он не собирался. Все проще, намного проще, троица явно что-то искала, но что? Сейчас нет никакого дефицита, царящее в коммерческих магазинах изобилие позволяло купить все, что душе угодно, – от мебели до конфет. Ответ может дать Елисеевский, где в правом крыле находится Торгсин.
Через полчаса неспешной прогулки Костя подошел к заветным дверям, где ожидаемо роилась группа фарцовщиков. Странно, сейчас нет запрета на валютные операции, правда, официально купить заветные фунты можно только по предъявлении загранпаспорта. Строго глянув на внешне приличные личности, он толкнул дверь и встал столбом. Супер-пупер-модные шмотки с прочей радиотехникой? Как бы не так! Полки заполнены серебряной и фарфоровой посудой, а витрины сияют старинными ювелирными изделиями. Это что, распродажа Эрмитажа?
* * *
Столь неожиданный ассортимент заставил сделать шаг назад. Вероятнее всего, он ошибся дверью, но табличка над кассой гласила: «Товар продается за иностранную валюту или боны». Вот и ответ на устроенный ему досмотр, правда, он обманул, сказав, что деньги сдал в банк. Но это простительно, в двадцать первом веке нет сберегательных касс, а боны как-то не ассоциируются с деньгами. Уже смелее Костя прошел вдоль прилавков и остановился во втором зале. Батюшки, все стены увешаны картинами!