В революционной Венеции графиня дважды подверглась аресту. Площадь Святого Марка уже не напоминала ей прекрасную танцевальную залу, скорее — арену гладиаторов…
Спасительным для нее стало решение консула Великобритании: он прислал за Долли и ее семьей из Триеста английский военный корабль. Но вступить на его борт оказалось не просто — особняк семейства Фикельмон взяли в кольцо национальные гвардейцы, а супруге министра иностранных дел Австрии было объявлено, что она не может покинуть город. Лишь вмешательство главы Венецианской республики Даниэле Манина сделало возможным ее отъезд (или бегство?) в Вену.
Через годы графиня вновь вернулась в Венецию — словно для того, чтобы в этом прекраснейшем городе, подарившем ей столько счастья и столько тревог, завершить свой земной путь. В палаццо Клари, на набережной Ле Дзаттере, откуда открывался вид, так схожий с петербургским…
Незримы связи южной красавицы с ее северной сестрой: Гранд-канал впадает в Неву, Мойка — в канал Святого Петра, а Фонтанка несет свои воды в канал Джудекка. Единое кровообращение Венеции и Петербурга.
Венеция и венецианцы
Венеции не нужны гиды — она сама поведет по лабиринту улочек, покажет великолепные палаццо и старые особняки, поведает самые сокровенные истории о былых обитателях. Нужно лишь довериться и беспрекословно следовать за ней. Она умеет рассказывать: вот закрытые старые ставни, из них давно уже не выглядывает юная венецианка, так любившая подставлять свои волосы солнцу, закрывая лицо от его лучей особой шляпкой, вот бронзовые дверные ручки в виде львиных голов, химер или ангелов. И двести, и триста лет они были такими же… И те же мелодии напевают гондольеры…
Близ мест, где царствует Венеция златая
Один, ночной гребец, гондолой управляя,
При свете Веспера по взморию плывет,
Ринальда, Годфреда, Эрминию поет.
Венецианцы давно смирились с наплывом гостей — им занятно наблюдать за индусами, китайцами, африканцами, участниками нескончаемого карнавала. Но только перед Великим Постом (почти как русская Масленица!), ровно за двенадцать дней до Пепельной среды, начинается истинное карнавальное действо.
Более девяти столетий венецианские улицы и площади становятся подмостками самой большой в мире театральной сцены, где печальный Пьеро прогуливается с роскошной Венецианской Дамой, задорная Коломбина сопутствует вдумчивому Гражданину, Кот сопровождает Бауту, одну из фантастических масок, и лишь пугающий Доктор Чума гордо шествует в одиночестве. Розыгрыши, танцы, фейерверки…
И уж точно, в эти карнавальные дни никого не заботит, что Венеция медленно, сантиметр за сантиметром, погружается в морскую пучину. Кажется, сами венецианцы весьма беззаботно относятся к тому факту, что всего лишь через десятки лет город скроется под водой. Ведь Венеция давно породнилась с морем.