Ответ: нет, нет, нет и… нет. Оптимизм не захлестнул мир настолько беспрецедентно во времена финансовой стабильности, экономического роста, научных и технологических достижений или мира во всем мире. Нет, оптимизм распространился в конце 2008 года, когда мы… находились в глобальной депрессии. Соединенные Штаты, в частности, переживали исключительно напряженное время, возможно, один из наихудших периодов своей экономической истории, уступающий разве что Великой депрессии начала 1930-х годов. Кроме того, шла война с террором, и многие американские солдаты сражались в Ираке. Но оптимизм достиг пика, и радостную точку зрения приняли люди по всему миру.
Вы, наверное, уже догадались, кто вселил надежду в американский народ в то унылое время. Сорокасемилетний уроженец Гавайских островов, отец двоих детей, автор книги «Дерзость надежды» – Барак Обама, первый афроамериканец на посту президента США[125]. Как сумел один человек вселить оптимизм в такое множество людей, да еще относительно не их личного будущего (это, как мы знаем, свойственно человеческой природе), а будущего страны, будущего всего мира (дальше я покажу, что такое случается очень редко)?
Дэвид Гарднер вместе с другими журналистами вышел на улицу в поисках ответа на этот вопрос. Он спрашивал людей, почему, по их мнению, Бараку Обаме удалось наполнить страну надеждой. «[Он] несет в Вашингтон, в особенности в Белый дом, новые ценности, новую точку зрения, которых мы не видели там последние восемь лет», – ответила одна респондентка. Другой приписал оптимизм страны «открытости Обамы к иным идеям, его готовности прислушиваться к советам остальных людей»[126]. Несомненно, предвыборный манифест Обамы строился на понятии «изменение», мировоззрение и планы Барака Обамы, символизирующего собой прогресс, сулили стране события, которые могли привести к расширению финансового равенства, стабильности рынка, улучшению международных отношений и многим другим положительным переменам. Все это вместе плюс вызывающая доверие манера поведения, которая многими воспринималась как резкий контраст по отношению к манере его предшественника («он не Буш», сказал один из респондентов), и могло стимулировать оптимистичные ожидания людей.
Тем не менее история на этом не заканчивается. Испытали бы люди такой прилив надежды, такой взрыв оптимизма, если бы Соединенные Штаты не находились в глубоком финансовом кризисе? Поверили бы всем сердцем народы Египта, России и Ганы в то, что улучшение совсем рядом, если бы сотни людей не гибли каждый день в военных действиях? Парадоксально, но ответ отрицательный. Как сформулировал один из отвечавших на вопрос: «[Обама] не может не победить. Он должен победить, потому что мир сейчас действительно зависит от него»