Как только он собирался пойти в полицию или обратиться в клинику, Эрик тут же — как будто мысли прочтя, начинал ему рассказывать про заманчивые перспективы расширения «дела», про целую сеть закусочных «McRubels», которые вскоре покроют весь город, потом — Германию. Потом — весь мир… Да, так говорил, что стрелянный воробей Фриц, ему верил! Тем более, что дело действительно расширяется: с лотков, «Fast Food»-ом уже торговали в пяти точках Мюнхена. И это за неполный месяц!
Эрик говорил, что он ни на что не претендует, что старается лишь ради своего любимого дядюшки — с которым, да! Бывает иногда несколько груб… Что хотел бы видеть во главе семейного дела — когда Фриц от него «отойдёт», одного из его зятьёв… Что, единственное чего он лично для себя хочет — это заработать на небольшую загородную ферму, выращивающую — для дядюшкиного «бизнеса» же, зелень и овощи. Что, он поселит там одну очень хорошо ему знакомую семью из-под Берлина, которой — ОЧЕНЬ МНОГИМ(!!!) обязан.
Дядюшка Фриц успокаивался, но ненадолго.
От Эрика явственно исходила какая-то угроза! Он, это на уровне инстинкта чуял. Тем более, тот все вечера проводил на сборищах нацистов — хотя в форме штурмовика он его не видел… И, всё чаще и чаще Эрик не ночевал дома, но приходил домой абсолютно трезвым.
Дядюшка Фриц подошёл у двери комнаты Эрика и, приложив ухо прислушался:
«— … Du
Du hast
Du hast mich
Du
Du hast
Du hast mich
Du hast mich
Du hast mich gefragt
Du hast mich gefragt
Du hast mich gefragt und ich hab nichts gesagt
Willst du bis der Tod euch scheidet
treu ihr sein fur alle Tage…
Nein…»[7], — ритмично постукивая по столу ладонью, напевал Эрик.
Что-то, явно готовилось!
* * *
Далеко за полночь…
Эрик сидел в кроне дерева на толстой прочной ветке, и через мощный морской бинокль смотрел в сторону средней величины трёхэтажного особняка — посреди ухоженного парка, огороженного двухметровым забором… На нём был обыкновенный костюм местного рабочего среднего достатка, тёмных тонов, на ногах специально пошитые тапочки с мягкой подошвой, на голове — вязанная из серой шерсти шапочка, так называемая «балаклава», а через плечо перекинута сумка — наподобие той в которой носят свой инструмент электрики…
…С «пивнушкой» тогда реально не обломилось — его, даже не пустили вовнутрь. Но, через пару дней — в Мюнхенском городском цирке «Кроне», неслыханно повезло!
Мюнхен, как бы считался и был столицей нацистов — здесь произошло их первое выступление — «пивной путч», здесь чаще всего жил сам Гитлер. Местная мюнхенская ячейка «NSDAP», считалась как бы ядром всей партии.