Конечно, обстоятельства бывают разными — как и перечисленные «персонажи»… Всякое может случиться! Однако, с вероятностью — где-то близкой к ста процентам, во всех перечисленных случаях произойдёт одно: «власть» в классе, казарме, камере — поменяется.
Немного помолчав, типа — чтоб успокоиться, Эрик Юнгер уже более примирительным тоном продолжил:
— Из сочинения нашего покойного экс-Фюрера, я понял одно: он власть брать не собирался.[11] Иначе бы не стремился с таким маниакальным упорством, перепугать всех вокруг и даже — внутри Германии!
Недоумённые взгляды, но Эрик нисколько не смутился:
— …Да, да — я про евреев и, не надо так на меня смотреть, Kamerad Гебельс! Наш внутренний враг — спекулятивный финансовый капитал, а не вся еврейская нация в целом — хотя я от неё тоже не в восторге.
Сделав паузу — для «усвоения», он закончил обращаясь ко всем присутствующим:
— Нажить себе лишнего врага — ума много не требуется, «Parteigenossen»! А, вот одного врага натравить на другого — это надо хорошенько мозгами пошевелить…
— Я, не понял насчёт русских…, - осторожно спросил Гебельс.
Он не понимал этого человека, которым — с первых же минут знакомства, искренне восхищался: сначала он «выдернул» его из Берлина, сделал главным пропагандистом партии… А затем заставил наступать на собственные же «яйца»!
— Oh mein Gott! «Насчёт русских», вы не поймёте никогда — так как, они сами «насчёт себя» не понимают. И, не смотрите пока в ту сторону: наш внешний враг — Версаль и «старые» колониальные империи! Только, в этот раз мы будем не «перераспределять» — как Кайзер, а «переделывать» мир. В этом нам поможет Америка: их «Рокфеллерам» не нравится, например — что в английских и французских колониях нельзя торговать за доллары…
Его перебили — влетевший без стука запыхавшийся молодой человек, всем своим видом напоминающий какого-нибудь молодого университетского преподавателя, чуть отдышавшись выпалил:
— Parteigenossen! Наш Герман Геринг…
— Что с ним? — был общий, не вслух — так про себя и взглядом, заданный вопрос.
— Он, найден у себя дома — застрелившимся…
Руководители нацистской партии переглянулись:
— С чего бы, это?!
— Он, оставил записку… Она сейчас в полиции, но текст успели прочитать: «Я устал, я ухожу…».
«Parteigenossen», так и ахнули:
— ГЕРИНГ УСТАЛ???
— От безделья тоже устают, — грустно резюмировал Эрик, — да… Нам будет сильно не хватать славного толстяка Германа… Ему бы ещё жить и, жить!
Все встали и, траурным молчанием почтили память преждевременно усопшего товарища. Потом, Эрик Юнгер деловито сказал, усаживаясь: