Чернобыль 01:23:40 (Ливербарроу) - страница 106
Подорванная репутация, потерянное из-за полученных в Чернобыле доз радиации здоровье, разочарование из-за отказа его страны уделять больше внимания вопросам безопасности, груз ответственности за погибших – все это привело к трагедии: на вторую годовщину аварии Валерий Легасов повесился после того, как накануне были отвергнуты его предложения по реформированию советской науки. Перед смертью он надиктовал на пленку свои воспоминания, где, в частности, говорил, что чернобыльская катастрофа – это «апофеоз, это вершина всего того неправильного ведения хозяйства, которое осуществлялось в нашей стране в течение многих десятков лет»[289]. Ходили слухи, что Легасову заткнули рот за его высказывания против системы безопасности, принятой в советской ядерной энергетике, и это подтолкнуло власти к расследованию обстоятельств его смерти, но факт убийства официально так и не был установлен. 20 сентября 1996 года тогдашний президент России Борис Ельцин посмертно наградил Легасова почетным званием Героя Российской Федерации за «мужество и героизм», проявленные во время расследования причин катастрофы.
29 сентября 1986 года вновь началась эксплуатация ЧАЭС. Как сообщила газета «Известия», первый энергоблок был выведен на «минимально контролируемый уровень»[290]. Однако не все прошло гладко, и после устранения неполадок блок перезапустили 20 октября, а позднее вывели на полную мощность. Поскольку авария привела к критической нехватке электроэнергии в Украине, правительство торопило с возвращением станции в рабочее состояние. Вскоре после первого блока начал работу второй, а вот третий требовал серьезного ремонта, и его запуск состоялся лишь 4 декабря 1987 года.
После венской конференции миф о том, что ответственность за аварию на четвертом блоке почти целиком лежит на персонале станции, всячески поддерживался еще несколько лет как советскими властями, так и экспертами МАГАТЭ. Однако доклад, сделанный в 1991 году на заседании Госпроматомнадзора, рисовал совсем иную картину и показывал, что в информации, полученной МАГАТЭ в 1986–1987 годах, отсутствует целый ряд важнейших фактов. Доклад в нехарактерной для СССР жесткой манере не оставлял камня на камне от конструкции реактора и содержал множество претензий, как то: «РБМК-1000, из-за ошибочно выбранных его разработчиками физических и конструктивных параметров активной зоны, представлял собой систему, динамически неустойчивую по отношению к возмущению как по мощности, так и по паросодержанию»; «очевидному несоответствию фактических характеристик активных зон их ожидаемым проектным значениям не было дано должной оценки, вследствие чего поведение РБМК в аварийной ситуации оставалось неизвестным»; «для ряда важнейших параметров, нарушение которых 26.04.86 г. разработчики реактора считали критическими для возникновения и развития аварии, не были предусмотрены проектом ни аварийные, ни предупредительные сигналы»; «имеются основания считать, что разработчики реактора не смогли оценить эффективность аварийной защиты в возможных эксплуатационных ситуациях»; «разработчики проекта и типового технологического регламента по эксплуатации РБМК-1000 не довели до сведения персонала действительную опасность проявления ряда характеристик реактора»; и, пожалуй, самое суровое замечание: «Комиссия считает необходимым особо подчеркнуть, что практически все конструктивные недоработки [стержней] СУЗ были известны до аварии». И так далее, и тому подобное: в конструкции реактора имелись десятки дефектов, критически нарушающих нормы безопасности. Чернобыльская авария, вызванная ошибочными действиями эксплуатационного персонала, имела несоразмерно катастрофические последствия из-за недостатков в конструкции реактора, заключили авторы документа