По пути на станцию мы на пару минут останавливаемся у памятника пожарным – скульптурной группы в натуральную величину, изображающей шестерых отважных мужчин в схватке с огнем. Немного позади от них – врач. Трудно сказать, какой вариант трагичнее – тот, где эти несчастные люди на крыше не понимают, с чем они столкнулись, или же тот, где они сознательно жертвуют собой. Интересно, многие ли отдавали себе отчет, что обломки, на которых они стоят, – это ядерное топливо и радиоактивный графит, что воздух, который они вдыхают, отравлен смертельными радионуклидами, за минуты превращающими их в ходячих мертвецов. Как бы то ни было, эти люди оставались на посту, погасили, невзирая ни на что, почти сорок пожаров, и их жертва остановила готовое разразиться бедствие. Табличка на памятнике с полной серьезностью гласит: «Тем, кто спас мир».
Последняя наша остановка перед обедом – на открытом участке дороги в миле к юго-востоку от станции. Оттуда издали открывается поразительный вид на остатки четвертого энергоблока и его Саркофаг. На другом берегу реки справа от меня – недостроенная градирня и почти завершенный пятый блок, который должны были открыть через пару месяцев после рокового дня. Его так и не достроили; рабочие бросили свои инструменты, а краны оставили там, где они стояли на тот момент.
На поздний обед мы приезжаем в рабочую столовую, где раньше кормили персонал АЭС. Вступив перед входом в красную жидкость для дезактивации радиоактивной пыли, если та вдруг попала нам на обувь, мы моем руки и поднимаемся в обеденный зал. Кроме кухонных работников там почти никого, так что мы по очереди получаем обед и впервые с момента прибытия плотно едим. После обеда нас везут рассмотреть поближе пятый энергоблок, он стоит в окружении ржавых башенных кранов, которые работали прямо в момент взрыва. Я бы все отдал, чтобы попасть внутрь… Фотографии этого сооружения вышли ужасными. Я не свожу глаз с пятого блока, поглощенный поисками удачных ракурсов, – впустую трачу драгоценное время. К автобусу я возвращаюсь через небольшой перелесок, усеянный не поддающимися определению деталями бывшей техники, и вдруг натыкаюсь на компанию милых и игривых бездомных щенков, за которыми, по всей видимости, присматривают солдаты из местной части. Может, это потомки собак, которые жили здесь до аварии? Скорее всего. Едва ли солдатам разрешено держать на службе домашних животных. Когда мы уже отъезжаем, я успеваю мельком заметить огромный черный рельсовый кран – точно такие же краны постоянно попадаются на фотографиях с чернобыльских стройплощадок. Но он тут же исчезает из поля зрения, а я ругаю себя последними словами, что не заметил его раньше.