Уже в субботу специалисты химических войск прибыли в киевский аэропорт и затем отправились в Чернобыль, где произвели первые точные замеры радиации у поверхности земли[189]. Цифры оказались чрезвычайно высокими и продолжали расти. К вечеру надежные замеры появились уже и на самой станции – тысячи рентген в час, то есть смертельная доза за несколько минут. Несколько месяцев спустя постоянный мониторинг радиации будут проводить с помощью приборов на двухстах сорока точках, распределенных по местности, но на тот момент дистанционных средств дозиметрии в распоряжении специалистов не имелось, и излучение приходилось замерять вручную[190]. Специальных удаленно управляемых летательных аппаратов тоже не было, поэтому атмосферные замеры производились летчиками, сознательно направлявшими свои машины в опасные шлейфы.
Группа старших членов комиссии осмотрела станцию с вертолета, и в том, что реактор разрушен, никаких сомнений наконец не осталось. После этого провели чрезвычайное совещание, чтобы выработать план действий. Присутствующие партийные чиновники не представляли последствий аварии и тратили драгоценное время на дилетантские предложения. После долгих бессмысленных споров Легасову и другим ученым удалось их убедить, что произошедшее – не обычный инцидент, который можно втихую замести под ковер, а авария планетарного масштаба с серьезными и продолжительными последствиями и бороться с ней традиционными методами пожаротушения не получится. Располагая лишь ограниченным арсеналом возможных средств, группа в итоге согласилась, что лучшее на тот момент решение – забрасывать с вертолетов в активную зону мешки с бором, доломитом и свинцом, которые будут, соответственно, поглощать нейтроны, абсорбировать тепловую энергию и снижать температуру огня. На это потребуются десятки тысяч тяжелых мешков.
Щербина, который поначалу неоднократно отклонял предложения Легасова об эвакуации, к вечеру 26-го уступил и согласился, что всех, проживающих в радиусе десяти километров от станции, необходимо вывезти на безопасное расстояние. Но даже принятое решение выполнялось безалаберно. Ученые считали, что горожан необходимо эвакуировать в принудительном и срочном порядке, но Щербина распорядился до утра никого ни о чем не извещать. Людей не предупредили, что выходить из дома опасно, и не дали времени на сборы. Для вывоза жителей Припяти ночью из Киева пришла колонна – тысяча сто автобусов. Выезд на личных автомобилях был запрещен, якобы во избежание пробок – чтобы не нарушился ритм эвакуации.