. Вместе с тем рос выброс продуктов распада в атмосферу. Наивный план Легасова, родившийся из отчаянной потребности сделать
хоть что-нибудь, лишь усугубил ситуацию.
При высоких температурах компоненты активной зоны (топливо, оболочки ТВЭЛов, стержни управления и т. д.) плавятся, образуя лавообразную радиоактивную массу. Она способна прожечь гермооболочку реактора и, теоретически, даже бетонный фундамент реакторного зала. Если это случится и лава достигнет водоносного горизонта, с некоторой вероятностью может произойти колоссальный тепловой взрыв с теми же последствиями, что и взрыв в бассейне-барботере. Интересно отметить, что в современных российских реакторах предусмотрено специальное устройство – ловушка расплава, – созданное на случай такого развития событий и представляющее собой резервуар с металлическим сплавом. Если расплавленные компоненты активной зоны пройдут сквозь гермооболочку, сплав в ловушке растворится в лаве, при этом энерговыделение снизится и возникнут завихряющиеся потоки, которые отнесут расплав к охлаждаемым стальным стенам.
Когда варианты решения проблемы в Чернобыле иссякли, членам чрезвычайной правительственной комиссии осталось лишь – по их словам – «считать жизни»[217]. Это была отвратительная необходимость: поскольку спасение Чернобыля требовало огромного числа человеческих жертв, Легасов, Щербина и другие члены комиссии, обсуждая на заседаниях те или иные меры, оценивали: «На это надо положить столько-то жизней».
Как я уже сказал, главную озабоченность вызывало то, что активная зона прожжет нижнюю биозащиту и попадет в бассейн-барботер, а оттуда пойдет к фундаменту. Для минимизации риска требовалось сделать две вещи. Во-первых, осушить бассейн – но обе его заслонки, расположенные в подвале, где после тушения пожара стояла радиоактивная вода, можно было открыть только вручную. Во-вторых, комиссия решила, что землю под реакторным залом необходимо заморозить жидким азотом – это укрепит грунт, создаст дополнительную поддержку для опоры и снизит температуру перегретой лавы.
6 мая три отважных добровольца вместе спустились в гидрокостюмах в подвальные помещения[218]. Это были старший инженер-механик реакторного цеха Алексей Ананенко (он знал расположение задвижек), старший инженер турбинного цеха Валерий Беспалов (позднее он откроет вторую задвижку) и начальник смены Борис Баранов (он выполнял функции страховочного дублера-спасателя и освещал путь). Они прекрасно понимали все риски и знали, какой внизу уровень радиации, но им, скорее всего, пообещали, что об их семьях хорошо позаботятся