Столь односторонний и популярный у потребителя образ Босха частично связан с рынком копий, творчеством эпигонов и подражателей, выбиравших сюжеты и сцены «погорячее», дабы развлечь и удовлетворить аудиторию, склонную к любованию низовым и демоническим. Подражатели делали упор на изображение извращённых монстров, затейливых чертей и демонов, гротескных лиц и поз. Первый коллекционер работ Босха, испанский гуманист Диего де Гевара, жаловался на многочисленные имитации, которые ему назойливо предлагали купить арт-дельцы и проходимцы. Рынок полнился подделками. Работы «а-ля Босх» из элитарных всё более превращались в китч, суррогат, ширпотреб, воспроизводящий формы без изначального содержания. Однако современник Иеронима ещё видел в его картинах нечто назидательное и актуальное – в отличие от зрителя XVII века. Именно в эту эпоху Босха стали обвинять в ереси: виной тому – Иеронимовы мутанты, монстры и дролери. Сюжеты же были увидены порицателями как извращённые и сомнительные, а эстетика – как подёрнутая флёром идейной крамолы.
Около 1500 года в испанских аристократических и придворных кругах бродили апокалиптические и квазиеретические умонастроения. Мессианские фанатики из среды Францисканских Терциариев, узрели в Босхе родственную душу, тем самым приуготовив почву для выискивания в творчестве художника антихристианских смыслов и еретических подтекстов. Около 1520–30-х годов передовые и прогрессивные интеллектуалы тех времён осторожно склонялись к неортодоксальному инакомыслию. Гуманисты, такие как Диего и Фелипе де Гевара, Амбросио де Моралес, и португалец Дамиан ди Гойш, подозреваемые или уже фактически осуждённые за ересь, были поклонниками, а иной раз даже и коллекционерами работ Иеронима.
Собрание картин Босха маркизы Менсия де Мендоса свидетельствует об испанском интересе к Иерониму. Это внимание, продиктованное влиянием Габсбургов на территории Нидерландов, связано не только с отдельно взятой интенцией к поиску инфернального или откровений о Конце времён, но характеризует повсеместный эсхатологизм и апокалиптическое мирочувствие, граничащее с ересью накануне Нового времени.
Свободомыслие в лоне испанской католической церкви формировалось вокруг так называемой группы «Алюмбрадо» (Alumbrados – Просвещённые). На фоне эсхатологических настроений, под влиянием идей францисканских Терциариев и философии Эразма Роттердамского создавалось их собственное учение и движение – расходящееся по многим вопросам с официальным. Это движение решительно подавила католическая церковь, а «Просвещённые» стали одними из первых жертв испанской инквизиции. Примечательно, что местом и центром встреч группы «Аламбрадо» в 1519 году был замок Менсии де Мендосы Гвадалахара.