Для визуального выражения идей Босх имел в своём распоряжении широкий спектр потенциальных источников, достаточно широкий, чтобы иногда нам было трудно их отследить. В первую очередь Иеронима окружал позднесредневековый мир, населённый разными образами и типажами, стимулировавшими творческое воображение художника: от значков паломников, городских казней, религиозных шествий, интерьера и экстерьера соборов до книжных иллюстраций, трактатов по астрологии и алхимии, проповедей о Конце света и рассказов о свете Новом. В любом случае, конечно же, одним из главных источников его вдохновения должен был мир внутри его сознания – собственное воображение.
Глубокое напряжение пронизывает ви́дение и искусство Босха, диалектика реальности и фантазии. Босх – мастер парадоксов. Он критикует, клеймит и порицает народную культуру, но вместе с тем систематически использует народные образы и популярные сюжеты (визуальные каламбуры, основанные на народном языке и поговорках, сатирические приёмы, перверсивный символизм, ассимилируя предания, мифы и фольклор). Босх, казалось бы, выступает против глупости и связанной с ней порочности, но постоянно разворачивает темы и риторические методы, взятые (сознательно или бессознательно) из низовой популярной культуры. Другой парадокс заключается в неприятии Иеронимом изгоев и маргинальных фигур вкупе с культом, если не обожествлением, всё тех же маргиналов – отшельников, затворников и анахоретов, упорствующих в аскезе, воздержании, жизненной строгости и мужестве перед лицом искушений порочного мира. Иероним наблюдает жизнь Церкви, беспощадно критикует её и служителей культа, противопоставляя им идеальное христианства.
Парадоксальна и сама изобразительная стратегия, избранная Босхом для утверждения принципов умеренности, мудрости и порядка. Иероним осуждает импульсивные формы поведения и греховную природу человека, демонструя их, рождая, раскрывая и развивая художественные образы экзальтации, извращения и глупости. При этом в «Саду земных наслаждений» Босх показывает порок столь соблазнительно и детально, что непроизвольно закрадывается мысль о латентном смаковании изображения порицаемого им греха. Причудливые персонажи картин Босха гибридны, избыточны и гротескны. Вместе с попранием и поруганием глупости в любых проявлениях, он охотно пользует и культивирует фривольную эстетику, основанную на карнавальной игривости и визуальных каламбурах. Чувство напряжения меж полюсами противоположных значений и неожиданных коннотаций пронзает творчество Босха. Легко запутаться и заплутать в дебрях сих спорящих смыслов. Культивирует ли Босх насилие и извращенную природу человека или осуждает? Безумец ли он или эрудит? Моралист или растлитель?