— Сядь, Летар! — повторил убийца. — Встань, Летар! Что бы я ни сделал, это уже одобрено взмахом руки Дераса Кааса. Можешь не утруждать себя приказами, его воля вездесуща. Что бы ни выбирал каждый из вас, в конечном итоге это будет выбором Дераса!
— Почему ты так решил? — повторила Онэс, с трудом не повышая тон.
Летара трясло от злости и осознания, он не мог остановить поток скачущих мыслей:
— Бездарный маг с невероятным запасом энергии! Фехтовальщик, который, дайте-ка угадаю, будто предвидел каждый удар своего противника! Непредсказуемый безумец и садист, требовавший держать его имя в тайне! Таких совпадений просто не бывает! Всё, что сейчас происходит — это цепочка из событий, скованных вместе его замыслом. Он лишил магии меня, он убил имперского архимага… он устраняет всех, кто мешает его ясновидению.
— Мешает? — эхом отозвался Нирэйн, захваченный в потоки Летарова безумства.
— Провидец видит всё, во что не вмешивается превосходящий его запасом энергии маг. Таким был я, таким был Дерас, архимаг Синномина. Самоцель ли эти убийства, чтобы прозреть? Не знаю. Кто следующий в списке? Тоже не знаю! Зато он знает всё!
— Достаточно! — Онэс вскинула взгляд, и там отразилось Летарово пламя. — Ты ещё не пришёл в себя после пережитого. Тебе нужен отдых.
Убийца попытался сфокусироваться на внешнем мире, раз уж внутренний рушился. С трудом он вернул себе самообладание и собрался было отчитаться перед графиней в более вразумительной форме, но его порыв был прерван прибытием в трапезную троицы гостей, ворвавшихся без стука.
Впереди пары солдат сопровождения шёл зрелый, но всё ещё энергичный мужчина в идеально скроенном мундире неопределённо высокого чина местной гвардии. Летар машинально отметил чуть наклоненные вперёд мощные плечи и уверенный бычий напор в походке. В руках этот человек нёс шкатулку из красного дерева.
— Миледи, — выпалил он, оказавшись рядом со столом. — Неизвестный оставил эту шкатулку и записку на пороге гвардейского штаба.
Клочок пергамента выпрыгнул из кармана мундира и оказался в твёрдых руках графини. Она коротко пробежалась глазами по тексту и вздрогнула.
— Что в шкатулке, Люциан? — голос её просел, и остальные члены семьи Лит всполошились. Такой реакции от матери они не могли представить ни на какую записку в принципе. Витилесса выхватила пергамент, и лицо её потемнело.
— Зрелище не для слабых духом, — предупредил офицер.
— Ты сомневаешься в моих детях? — желчно бросила Онэс. — Не тяни время.
Офицер поставил шкатулку перед графиней и распахнул. Содержимое произвело на графиню меньшее впечатление, чем записка. Она лишь вскинула бровь. Зато её дочери поморщились, сдерживая подкатившие к горлу позывы.