— Сотня людей наберётся? — в тоне Нирэйна вдруг промелькнули жёсткие нотки, свойственные его старшей сестре.
Летар хмуро глянул на собеседника.
— Возможно.
— Женщины, дети?
— Женщины… Если бы я встретил Нэйприс раньше, возможно, придержал бы кинжал пару раз, — размыто ответил Летар, чувствуя, как от этого разговора постепенно сводит плечи. — Детей мне никто не заказывал.
Нирэйн склонил голову набок.
— Да ну? И никакой аристократ о двух влиятельных родителях не хотел закрепить за собой оба наследства? Смерть младшего брата или сестры — такая мелочь по сравнению с целым владением. С этой ценой настолько не считаются, что за последнюю декаду при загадочных обстоятельствах погибла как минимум дюжина высокородных детей… Сдаётся мне, что ты лжёшь. Вопрос только в том, лжёшь, что не убивал, или лжёшь, что не предлагали убивать?
— А как насчёт пойти в трещину, Нирэйн? — елейным тоном предложил Летар.
— Тогда спрошу иначе. Может ли ребёнок понять цену своей жизни и связанные риски? Не покажется ли ему его смерть случайностью? Будет ли справедливо его убить?
Летар выпрямился как по щелчку и бросил на Нирэйна настороженный взгляд. Аристократ только плечами пожал:
— Я говорил о тебе с Нэйприс. Она поведала тонкости твоей философии. Справедливый убийца, подумать только.
— Откуда этот интерес? — раздражение Летара излишне громко разлетелось по всему миниатюрному дворику.
— Мне необходимо понять, что ты за человек.
— Необходимо понять? С чего тебе это стало необходимо спустя месяц от знакомства? И почему ты не составил мнение за этот же месяц?
Нирэйн покачал головой, изучая реакцию убийцы.
— Составил. Но неточное. Ты увёртливый сукин сын, и я хочу пришпилить тебя к стене, чтобы никуда не делся. Ну так что, дети осознают риск?
— Должны, — нехотя ответил Летар, ощетинившись как загнанный волк. — Но не умеют. Тебе настолько принципиально, убивал ли я женщин и детей?
— Проверяю, есть ли у тебя некие ограничители. Черта, за которую ты не переступишь.
— Зачем?
Нирэйн поднялся с места и сменил тему:
— Есть ли один поступок, стыд за который жжёт тебя особенно сильно? — спросил он, огибая стол и заходя Летару за спину. — Сам поступок называть необязательно.
— Нет, — ответ прозвучал резко, как удар топора.
— А если округлить десять лет до одного поступка? — ладонь Нирэйна вальяжно легла на напряжённое плечо Летара.
— Ты знаешь ответ, — сквозь зубы ответил Летар.
— Я знаю лишь то, что, догадавшись о способностях нашего врага, ты стал только мрачнее…
— Вот уж действительно.
— … хотя должен был бы обрадоваться, ведь ответственность за твои дерьмовые поступки перелегла на чужие руки.