В один из таких вечеров казарма опустела – батальон убыл на ужин, и я присел на табурет и, привалившись спиной к кровати, тут же уснул. Очнулся от лёгкого постукивания по плечу. Рефлекторно я посмотрел на часы. Сорок минут пролетели, как будто их и не было, как и не было почти двухнедельного изматывающего марафона.
Передо мной стоял сержант Волошин.
– Товарищ старший лейтенант, меня «особист» вызывает, – сказал он.
– Вызывает, так иди, – отмахнулся я, и тут же прозвучала общая команда на выход. Удивительно, но в этот раз нам дали другой участок для прочёсывания. Зона поиска проходила вдоль хребта. Одно то, что не надо было спускаться и, соответственно, потом не пониматься обратно, очень сильно порадовало. Личный состав построился перед казармой и затем прямо от места построения начал по команде разворачиваться в цепь.
Я и Боря Месяцев чуть замешкались и первыми услышали команду «отбой». Внутри что-то ёкнуло, но поверить в это было невозможно. Следом поступила команда на построение всему личному составу бригады на плацу. Когда, наконец, наш батальон занял своё место, все, включая командование, уже были там. В следственной группе находился и сержант Волохин. Подполковник Колб без всяких предисловий произнёс:
– Я обещал объявить тридцать суток отпуска тому, кто найдёт пистолет, поэтому сержант Волохин завтра же отбывает домой. Пистолет найден им.
Отпуск для сержанта был как нельзя кстати. Дома его ждала беременная – на восьмом месяце – жена. Построение продлилось не более пяти минут. Уже в казарме выяснилось, что сержант нашёл пистолет возле ДОСа, в месте, не раз и не два осмотренном. К тому же прямо перед этим Волохин отпрашивался у меня к особисту. Получалось, что боец каким-то образом оказался далеко за пределами кратчайшего маршрута к штабу. Прежде чем отправиться домой – офицерам тут же было предоставлены сутки отдыха, я поделился сомнениями с замполитом. Вместе мы подошли к комбату. Латаев выслушал мои доводы и произнес:
– Кто нашёл, тот и украл – сто процентов даю. Ступай домой спать.
Так оно и оказалось. Следующим утром, а это было воскресенье, в часть прибыла милицейская группа, в составе которой был проводник со служебно-розыскной собакой. Личный состав построили в казарме. Пистолет был найден завёрнутым в белую испачканную ружейным маслом тряпицу, которую дали понюхать милицейской собаке. После чего проводник повёл её вдоль строя, якобы для идентификации запаха и определения преступника. Это был, конечно, блеф – от каждого солдата в той или иной степени пахло ружейным маслом. Напротив Волошина проводник дал незаметную команду своему подопечному, пёс тут же отозвался свирепым лаем, и с одним из лучших сержантов части случилась истерика. Он во всём признался.