Работал мастер с упоением и неторопливо, давая огрубевшим рукам вновь почувствовать шелковистость женских волос, их мягкость, воздушность и струящуюся красоту. Он снова тот укротитель, который из строптивых и непослушных прядей создаст произведение искусства. Как он скучал без всего этого! Не было на фронте и дня, чтобы не вспоминал он о парикмахерской, ее тишине, а особенно о запахах, которые буквально преследовали его в каждом сне. По завершении работы Израил взял небольшое круглое зеркало, чтобы клиентка смогла увидеть прическу сзади. Заметив восхищение и блеск в глазах женщины, он не стал скрывать свою радость от полученного результата и, более того, отказался от денег за работу.
– Мадам, вы моя первая клиентка после открытия и мой пригласительный билет в светлое будущее, а потому я не возьму с вас ни копейки.
Несмотря на добрые сто килограммов веса, из парикмахерской мадам Шпигельглас выпорхнула с легкостью ласточки и с полной уверенностью в завтрашнем дне. Она даже не сомневалась, что с этого момента красота ей гарантирована до конца Изиной и, на худой конец, ее жизни. Одно из двух, и третьего не дано.
Провожая Лизу, Израил не стал долго прощаться, потому как увидел у входа Розу Гольд, с любопытством и восхищением разглядывающую выходящую из парикмахерской женщину с очаровательной прической.
– Уважаемая Роза! Вы ко мне, и это правильно, – радостно произнес Израил, приглашая даму зайти в салон…
* * *
Роза Карловна снисходительно взглянула и величественно переступила порог, позволяя Израилу поддерживать ее под локоток. Она окинула взглядом помещение, покачала головой и, глубоко вздыхая, уселась в кресло.
– Да, да, да. Кому сейчас легко, – озабоченно проговорила она. – Но! Изенька, ви живой, здоровый, и это значит, что вас ждет доход и процветание. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Работайте и зарабатывайте на красоте. Только она спасет мир и всех нас.
– На это и рассчитываю. Я могу вам предложить журнал с прическами или окунемся в прошлое?
– «Марлен Дитрих» меня вполне устроит, – произнесла Роза, внимательно рассматривая свое изображение в зеркале. Повернув голову направо, потом налево, она похлопала себя по отвисшему подбородку, затем быстрыми легкими постукиваниями пальцев пробежалась по щекам и, дойдя до глаз, растянула кожу век в разные стороны, придавая взгляду таинственность. – Да, красота ускользает, и годы нам не друзья. Раньше я была молода и красива, а теперь только красива, поэтому доверимся «Марлен», мой друг.
– Роза Карловна, уважаю ваш вкус и верность стилю. Значит, делаем косой пробор и пускаем мягкую волну, переходящую в завиток на концах. Или все же перманент?