— Чувствую, — улыбнулся Сэндерс. — Вам памятник нужно поставить, мистер Гроф.
— Совершенно с вами согласен. Но довольно обо мне, меня больше интересуете вы, мистер… э-э… Сэндерс.
— Я?
— Вы и вам подобные. Вы знаете, сегодня произошло нечто знаменательное: в мой отель, — слово «отель» он произнес с напускной серьезностью, — вселились сразу четыре человека. Представляете — четыре! Да в самый разгар сезона у меня не бывает такого наплыва, а сейчас… — Он кивнул на окно, за которым уныло барабанил дождь. — Какая мерзкая погода! И знаете, кто те трое?
— Трое?
— Ну да, трое вновь прибывших, помимо вас. Все иностранцы! — Гроф понизил голос и выпучил глаза, словно только что, сию минуту, раскрыл мировой заговор с целью подорвать его уникальный отель. — Француз, итальянец и, кажется, немец.
«Швейцарец», — мысленно поправил Сэндерс.
Джон Гроф открыл гроссбух и с важным видом стал листать его.
— Вот, нашел! — торжествующе возвестил он. — Джованни Риччи, Шарль Левьен и Фридрих Мольтке.
Сэндерс резко повернулся к Грофу.
— Как вы сказали? Фридрих Мольтке?
— Совершенно верно, Фридрих Мольтке. — Гроф захлопнул гроссбух, подняв в воздух столб пыли. — Вы что, знаете его?
— Н-нет, — ответил Сэндерс, думая о своем.
«Странно, почему Миллер назвался чужим именем? Опасается, что сюда проникнет весть о смерти настоящего Ганса Миллера? Но ведь в Лондоне он останавливался под своим именем!»
Заметив озабоченность постояльца, Джон Гроф стал собираться.
— Вы извините меня, старика, — сказал он, сунув гроссбух под мышку, — что я вторгся к вам без приглашения. Скучно одному, не с кем словом перекинуться. А вы человек свежий, нездешний, с вами есть о чем поболтать.
— А как же те трое? — спросил Сэндерс.
— Терпеть не могу иностранцев, — конфиденциально заявил Гроф, подмигнув. — К швейцарцам, правда, отношусь снисходительно. Есть у меня один знакомый… Впрочем, это неинтересно. Спокойной ночи, мистер Сэндерс. И дай вам Бог утром увидеть этот потолок целым и невредимым.
— И вам того же, мистер Гроф, — улыбнулся Сэндерс.
Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Сэндерс тут же связался с портье и осведомился, в каком номере остановился Фридрих Мольтке.
— В семнадцатом, сэр, — последовал вежливый ответ.
Через минуту Сэндерс уже шагал по коридору в поисках нужной двери. Ему не терпелось узнать, что за игру затеял Ганс Миллер.
Вот и табличка с номером семнадцать. Сэндерс постучал.
Дверь отворилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в махровом халате и с голыми ногами. Похоже, он только что принимал ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.