– Все-таки интересно, что ты затеял.
– Ты будешь разочарована, потому что ничего я не затеял.
Однако я лишь укрепилась во мнении, что от меня нагло хотят избавиться.
– Ладно, поехали в Фонд, – поднимаясь из-за стола, сказал он совсем другим тоном.
На лестничной клетке мы столкнулись с Маринкой. Выглядела она, как всегда, сногсшибательно. Общение с моим отцом явно идет ей на пользу. Наши вкусы никогда не совпадали, но Маринке, надо признать, шло буквально все. Она могла позволить себе и платье с яркими розами, красными по черному полю, и спортивный костюм, расшитый пайетками. Я бы в таком наряде выглядела нелепо, а вот Маринка на пять с плюсом. Однако последнее время ничего вызывающе-кричащего я на ней не видела. Более того, ее сегодняшний наряд выглядел безукоризненно. Легкое пальто из шерсти цвета пыльной розы, серый в бледно-розовую полоску шарф и лодочки на среднем каблуке. В руке она держала сумочку из серой замши. Я заподозрила, что это папин подарок, потому что неплохо знала, сколько она стоит. Маринка, отличавшаяся здравым смыслом, нашла бы для этих денег другое применение, хотя, может, после разрыва с Маричем «пошла вразнос» и тратит деньги налево и направо.
– Классная сумка, – сказала я.
– Мне тоже нравится, – усмехнулась Маринка.
– Наверное, дорогая.
И кто же меня за язык тянет.
– Не фиг мои деньги считать, – отрезала она и повернулась к Маричу. – Ты похудел. Тебя эта пигалица кормит? Или вы на новом матрасе все никак не напрыгаетесь?
– Зависть приводит к язве желудка, – сказала я.
– Кстати, она права, – кивнул Владан.
– Идиот, я о тебе беспокоюсь.
– Лучше не надо.
Мы вышли на улицу, и Владан заспешил к своему джипу, я, само собой, за ним. Маринка наблюдала за нашими передвижениями с кривой ухмылкой.
– Как бы ее замуж выдать, – пробормотал Марич, заводя машину.
– За папу? – насторожилась я.
– Хоть за кого.
– Как ты можешь? – возмутилась я. – Вдруг она в самом деле выйдет за кого попало?
– Вряд ли, с головой у нее все в порядке.
– Ты не представляешь, на что способен человек в порыве отчаяния.
– Человек – не знаю, а женщина – на что угодно.
– Мужской шовинизм, совершенно тебя не достойный.
– Не забудь назвать меня гадом. У меня постоянно чувство дежавю, оттого что ты ругаешься ее словами.
– Марич… – рявкнула я, а он растянул губы в улыбке.
– Бабы – занятные существа: за вранье мстят, а правды не выносят.
– На самом деле она действительно о тебе заботится, – заметила я куда спокойнее и вздохнула.
– Ага, что-то мне подсказывает, долго я с вашей заботой не протяну.
– Что-то мне подсказывает, что да, – грозно ответила я.