– Выберемся с обратной стороны, к реке. Не отставай, Алиса.
– Река? – встревоженно переспросила она.
С этой рекой что-то было не так, только не удавалось вспомнить, что именно.
В этот момент они миновали железную дверь, в которую с воплями бился один из больных. Смотровое окошко было скрыто клубами дыма, так что их побег наверняка остался незамеченным. Но, тем не менее, ее не покидало чувство вины.
– А как же остальные? – спросила она. – Может, их выпустить?
– У нас нет времени. И они будут нам обузой. Они безумны, их придется выводить за ручку, как малых детей. А что потом? Брать их с собой? Нет, Алиса, лучше оставить все, как есть. Надо уносить ноги, пока он не вырвался на свободу.
Как ни жестоко это прозвучало, он был прав. Не считая того бреда про Бармаглота. Пытаясь вызволить остальных, они сами окажутся в опасности.
Тесак добрался до конца коридора быстрее Алисы. Он упал на колени, и она заметила в его руке связку ключей.
– Откуда они у тебя? – спросила она.
– Одолжил у санитара наверху. А как бы я открыл твою дверь? – ответил он, по очереди вставляя ключи в замочную скважину.
– Но ведь когда мы выбрались, в коридоре никого не было.
– Я отобрал ключи и сбросил его с лестницы. Так и узнал, что она в огне.
На пятом ключе замок щелкнул, и Тесак распахнул дверь, жестом предлагая Алисе войти. Пока Тесак закрывал дверь, комната наполнилась клубами дыма, но как только открыли окно, он быстро рассеялся. В комнату ворвался спертый городской воздух. Но по сравнению с тем, чем Алисе приходилось дышать все эти годы – вонью немытых тел, опийной настойки, хлороформа, блевотины, крови вперемешку с запахом едкого мыла – этот воздух, отдающий копотью и помоями, казался чистым загородным ветерком.
Вдруг в окне снаружи появилась голова. Она принадлежала рыжему санитару с обрубком вместо носа. При виде Тесака и Алисы он широко раскрыл глаза и полез в комнату.
Но едва он успел занести ногу над подоконником, как Тесак подскочил к нему и несколько раз от души врезал по лицу левым кулаком. Потом пнул в бок так, что хрустнули ребра, и, наконец, вытолкнул уже бесчувственное тело из окна, проводив взглядом его падение до самой реки.
Тесак удовлетворенно кивнул и посмотрел на Алису.
– Это я ему нос отгрыз. Видала? Специально вернулся, чтобы не дать нам выбраться. Он бы никогда не позволил нам уйти.
Алиса кивнула. Точно не дал бы. Наверное, ее сознание помутилось от дыма – перед глазами все плыло.
– Там снаружи карниз, – сообщил Тесак.
Он отошел от окна, взялся левой рукой за правое запястье, прижал болтающуюся правую руку к стене и на глазах у Алисы проделал какую-то манипуляцию. Когда он повернулся, правая рука снова казалась нормальной. Тесак пошевелил пальцами, проверяя, слушаются они или нет. За все время он не издал ни звука, не подал виду, что ему больно, хотя Алисе и так это было ясно. Он протянул ей руку, приглашая подойти к окну.