– И как ты думаешь с ним поквитаться? С пустыми-то руками, а у него еще эти… розы.
Русалка взбила свои черные волосы.
– Я еще в состоянии обольстить мужика, могу видения насылать. С Гусеницей ничего не получалось, потому что он все время был настороже. Но Чеширскому могу таких кошмаров наслать, что он себе зенки выцарапает, язык поганый вырвет, лишь бы от них избавиться. Даже кишки себе выпустит, если пообещаю, что сны прекратятся. Ты хоть и волшебница, но своему Кролику вряд ли такое устроишь, – сказала она с сомнением в голосе, словно не верила в это, – С такой стрижкой, да в этом мужском тряпье на тебя мало кто позарится.
– Он не мой Кролик, – возразила Алиса. – И у меня свои способы, ты прекрасно знаешь.
Она не стала добавлять, что ее пробирала дрожь от одной мысли о соблазнении кого-либо, даже ради мести. Алиса понимала, что такие отношения необязательно связаны с принуждением, болью и кровью.
По крайней мере, супружеским парам это должно быть приятно, иначе горничные бы так не хихикали всякий раз, когда в гости заглядывал приятный мужчина. Предложит ли ей однажды подобное Тесак? Попросит ли о близости? Сможет ли она? Проснется ли в ней когда-нибудь желание?
– Ага, нож, – презрительно бросила русалка, давая понять свое отношение к Алисиным «методам». – Фу, как топорно.
– Ну хоть не меч в задницу, – огрызнулась Алиса, вспоминая, что рассказывал Гусеница о мечтах русалки.
– Он слишком легко отделался, – посетовала русалка.
Алиса тяжело вздохнула от внезапно навалившейся усталости. Ей было жаль русалку, больно смотреть на это гордое и прекрасное создание, так долго терпевшее унижения. Но что толку спорить с ней весь день о том, как надо было убивать Гусеницу. Дело сделано. И Гусеница, и все его «бабочки», и клиенты, что над ними измывались, летят в небытие, и может, будут лететь вечно. Девушек было жаль, но вряд ли их судьба сложилась бы иначе даже после смерти Гусеницы.
Алиса довольно быстро поняла, что всегда найдется другой негодяй, который приберет к рукам беззащитную девчонку и будет ее использовать. Поэтому вместо дальнейшей перепалки с русалкой, она просто сказала:
– Можешь не благодарить.
Русалка не нашлась, что ответить, и зашагала вперед, отсвечивая в потемках бледной кожей. Она не хотела быть благодарной кому-либо за свое спасение, Алиса понимала. Ей хотелось самой вершить свою судьбу. Так они шли довольно долго, совсем потеряв счет времени.
Туннель иногда поворачивал, но без развилок. Приходилось идти за русалкой, ведь больше деваться было некуда.
Алиса едва волочила ноги, вспахивая ботинками длинные борозды.