— Нич-чего не понимаю! — недоумевал Степушкин. — Сколько раз я ходил в эту картотеку, и никогда визы начальника ГУВД не требовалось. Маша, может, ты им позвонишь? Или запрос от прокуратуры написать? Что за секреты от оперативных служб?!
— Вот именно, — медленно сказала я. — У кого могут быть от оперативных служб секреты? Только у еще более оперативных служб.
— Ты что, хочешь сказать, что это была гувэдэшная машина? — сообразил Степушкин.
— Горячо, Степушкин! Сейчас проверим!
Я открыла справочник ГУВД, нашла там координаты начальника «наружки» и набрала номер, а когда мне ответили, поставила телефон в режим громкоговорителя.
— Валентин Петрович, вас беспокоит старший следователь прокуратуры Швецова Мария Сергеевна. У меня в производстве дело о наезде со смертельным исходом, свидетели записали номер машины — О 56–14 ЛД, а ГАИ нам отвечает, что этот номер за вами, белые «Жигули»-«шестерка». Не проверите, где была эта машина в воскресенье на прошлой неделе? И, если можно, пришлите мне справочку, во сколько она ушла из гаража и во сколько встала назад. Если все подтвердится, ее бы надо осмотреть.
— Одну минуточку, Мария Сергеевна! Сейчас я дам команду проверить, не кладите трубку.
Мой собеседник, видимо, прикрыл микрофон рукой и стал отдавать какие-то распоряжения. Через некоторое время он обратился ко мне уже более уверенным тоном:
— Да, Мария Сергеевна, у нас был такой номерочек, но он год назад утрачен.
Проведена служебная проверка, виновные наказаны. Просто мы в ГАИ сведения не направили, чтобы с нас этот номер сняли. Это наше упущение.
— Будьте добры, Валентин Петрович, пришлите нам материалы служебной проверки, я вам направлю запрос через отдел по надзору за милицией.
— Конечно, конечно. Всего доброго. Я положила трубку и посмотрела на Степушкина.
— Все понял? Я разговаривала с начальником «наружки».
— А как ты запрос организуешь?
— А это пусть Горчаков сделает для родного района: он же у нас теперь начальник милицейского отдела.
— Да ну? Надо зайти его поздравить.
— Да он, наверное, будет проставляться за назначение, вот на проводы и придешь, поздравишь.
— Слушай, но мне это не нравится! Это что ж, я против своих, что ли, буду работать?
— Что ты, Степушкин, никто тебя работать не заставляет, спи спокойно, дорогой товарищ, можешь вообще забыть о том, что была какая-то машина.
— Да? Если бы я еще мог забыть про то, что был какой-то труп! Но, если честно, мне в эти разоблачения вписываться совершенно не хочется. Я помню, что произошло, когда ты замначальника отделения Ерошкина посадила как организатора банды.