– Вот бы Зоркие о нас забыли, – добавила Хьелль.
– Сомневаюсь. – Юноша вымученно улыбнулся. – Разве что заболеют и вернутся домой.
Он понимал чувства сестры – сам шесть раз проходил Испытание и теперь радовался, что для него всё закончилось. Каждый раз он боялся: вдруг в нём всё-таки мелькнёт отблеск колдовства, и Синод навсегда разлучит его с домом.
– Вчера ты как будто сомневалась, что пройдёшь Испытание. Может быть, ты… – Стейнер замешкался, подыскивая слова.
– Заклинаю ветра и обращаю людей в огонь? – закончила Хьелльрунн.
– Я бы заметил, – с улыбкой возразил брат.
Хьелль не ответила. Вместо этого она молча отвернулась, наблюдая за падающим снегом.
– У меня ведь никого больше нет – только ты да отец. Что со мной станет, если тебя заберут? И что станет с отцом?
– Никто меня не заберёт, – возмутилась Хьелльрунн.
Она не смотрела в глаза брату, а созерцала горизонт.
– Проводи сестру до школы, – крикнул Марек из кухни, как будто Стейнера просить нужно.
– Хорошо.
– И обратно дождись.
От юноши не укрылась настороженность в отцовском голосе.
На сегодня уроки отменили. Не будет и учителей. В такое время мысли только об одном.
– Пора идти, – позвал Стейнер, приобняв сестру за плечи.
– Обождите, – велел Марек. Слова звучали мягко, будто падающие с неба снежинки. Он вынул из кармана брошь и с грустной улыбкой шагнул к дочери. – Её носила твоя мать. Теперь она твоя.
Хьелльрунн моргнула, но тут же изменилась в лице, когда увидела брошь – по виду кузнечный молот. Вряд ли молодые девушки мечтают о чугунных украшениях.
– Надень сегодня. – Марек отогнул край шали и прикрепил брошь на кофту. – Если станет страшно на Испытании, подумай о матери.
– Но… Я её не помню, – прошептала Хьелльрунн, – совсем не помню.
Её худое лицо исказилось болью утраты, а в уголках глаз блеснули слёзы. Стейнер не разделял страданий сестры, его терзала обида на женщину, которая дала ему жизнь и сбежала неизвестно куда.
– Она любила тебя, – заверил отец. – Не падай духом.
Марек проводил детей и закрыл дверь. Их ждала долгая дорога под серым мелким снегом.
– А у тебя такая есть? – поинтересовалась Хьелльрунн, когда они отошли на пару улиц.
Стейнер с радостью ухватился за вопрос, чтобы хоть как-то отвлечься. А то голова гудела от тревоги, словно кузница в разгар работы, и это крайне утомляло.
– Нет, – ответил он, взглянув на брошь. – Как по мне, так размер маловат. Таким молотом много не накуёшь.
Стейнер легонько ткнул сестру локтем в бок, и на её лице наметилась улыбка, но тут же растаяла: впереди показалась гавань. Корабль угрожающе алел, а безрадостная погода и вовсе нагоняла тоску. На пирсе бесцельно околачивались трое солдат в ожидании шлюпки, которая везла по воде крошечных, плохо различимых людей.