— Ты мне нравишься. Понравился сразу, как я тебя увидела. Вот и все, — сказала она в своей обычной беззаботной и спокойной манере.
Она пожала плечами, словно все действительно было так просто. Она повернулась к нему, и Тони споткнулся на последней ступеньке, держась за перила.
— Боже, — сказала она, пока он выпрямлялся. — Ты весь позеленел. Тебе плохо? Вот. — Она взяла его за руку. — Пойдем… о господи, свет выключен. Где выключатель?
Он слышал ее едва-едва. Гораздо безопаснее было оставаться на лестнице, держась за перила и слегка раскачиваясь, пока волны темноты и тошноты омывали его.
— Вот, — сказала она, снова беря его за руку. — Наверное, ты что-то не то съел. Заходи. Заходи и ложись.
— Нет. — Он вырвался, и на его глазах выступили слезы. — Нет!
— Пойдем, — настойчиво сказала она и попыталась мягко втолкнуть его в комнату. — Тебе надо присесть или прилечь, Тони…
— Нет. — Тони грубо пихнул ее, и она отлетела к стене коридора. — Я туда не пойду. Нет. Я не войду в эту комнату. Пожалуйста. — Он прочистил горло — все это было ужасно, и он только что своими руками все разрушил. Если бы он только мог убрать эти черные извилистые линии из своего поля зрения, а заодно и предобморочное чувство… — Прости, — сказал он, сжав руку Алтеи. — Мне так жаль…
И наступила милосердная темнота.
Тони очнулся, лежа на кровати в своей старой комнате. Узелки на розовом ворсистом одеяле щекотали его шею, словно пальцы, и это успокаивало. Он встал, потряс головой, и волна головокружения снова накатила на него.
Алтея сидела на краю кровати и с чем-то играла. Она посмотрела на него и сглотнула.
— Прости. Я нашла глазированные каштаны в кухонном шкафу. Очень вкусные. Боюсь, я почти все уничтожила. Вот, держи. Тебе нужно восстанавливать силы. — Она протиснула липкую карамельного цвета сладость между его губ. — А вот вода, запей.
— Спасибо. — Он приподнял голову и попил, после чего снова лег, глядя на нее. — Что это у тебя?
— Старая игра.
— О. — Он привстал, его сердце все еще выпрыгивало из груди. — Где ты ее нашла?
— Под кроватью. Прости, если я зря сунула туда свой нос, но она очень красивая. Эти плитки и эти металлические цветы. Что это?
Тони осторожно положил плитки и цветы назад в коробку из красного дерева, погладив рукой перламутрового дракона.
— Это набор для маджонга. Принадлежал моей двоюродной бабушке. Мы играли во время авианалетов.
Он убрал коробку обратно под кровать и улыбнулся ей. Не было смысла смущаться или играть свою обычную роль. Он пихал ее, он кричал, а потом потерял сознание.
— Прости за все это. Я… мне не нравится эта комната.