Получив звонок от Реваева, не объяснившего, с чем связано приглашение, Макс немедленно примчался в управление. Внизу его встретила Крылова и провела в кабинет полковника, где Юрий Дмитриевич, нарушая запреты жены и врачей, пил свою традиционную вечернюю чашку крепкого кофе. Подгорный, желая скорее узнать причину внезапного приглашения, от кофе отказался.
— Ну и правильно, на ночь кофе вредно, — согласился Юрий Дмитриевич. — Я прошлым летом был в санатории, мне врачи его вообще запретили, жена, представляете, взяла с меня обещание, что я не буду больше чашки в день выпивать.
— Обманываете, значит, супругу. — Макс иронично усмехнулся.
— Только в этом вопросе, — серьезно ответил Реваев, — но, похоже, скоро меня выведут на чистую воду. Представляете, моя благоверная почти каждый день названивает Виктории, это та девушка, что привела вас сюда, и пытает ее на предмет того, не нарушаю ли я свое обещание.
— Я так понимаю, пока вас не сдали?
— Не сдали, — рассмеялся Реваев. — Виктория пока держится, но сами знаете, рано или поздно все тайное становится явным. Кстати, о тайном, я ведь вот для чего вас пригласил приехать.
Подгорный внимательно слушал.
— Я вас позвал, скажем так, по-дружески, учитывая всю историю нашего с вами знакомства, да и все то, что вашей жене пришлось пережить. — Реваев отодвинул в сторону чашку с недопитым кофе. — Так вот хочу вас, Максим, обрадовать. Показания вашей жены нашли подтверждение. Преступник, совершивший эти и, как оказалось, не только эти убийства, рассказал одному человеку, что в марте в одной квартире убил сразу двух девушек. Он, конечно, не называл адресов и имен, но, так как в этот период времени других подобных преступлений не происходило, следствие может сделать обоснованный вывод о непричастности вашей супруги к убийству Фроловой. Так что ее статусу свидетеля теперь ничего не угрожает.
Подгорный, вскочив со стула, хотел было обнять полковника, но, не решившись, только крепко стиснул протянутую навстречу ладонь.
— Хоть что-то хорошее за все время. А что же сам этот убийца, еще в бегах? — спросил Макс, не выпуская руку Реваева.
— Там сложная и довольно печальная история, скажем так, преступник погиб при задержании. — Юрий Дмитриевич мягко освободил руку и опустился в свое кресло.
— Да уж, — протянул Подгорный, — у вас, наверно, много к нему вопросов было.
— Вы не представляете, насколько много, — грустно отозвался Реваев.
* * *
Черный «гелендваген» наконец почувствовал свободу и благодарно взревел мотором. Столица осталась где-то позади, где-то в прошлом. С каждой минутой, с каждым километром это прошлое становилось все дальше, исчезая за горизонтом пространства и времени. Осталось только дождаться, когда оно также сделается нечетким и слабо различимым, а потом и вовсе исчезнет за горизонтом памяти.