— А вы с некой Панфиловой Марией знакомы не были? Нет? Посмотрите, пожалуйста, снимочек. — Реваев достал из кармана пиджака копию фотографии с паспорта второй убитой девушки.
Подгорный внимательно посмотрел на фото, покачал головой.
— А Наташа имени этой девушки никогда не упоминала?
— В том-то все и дело, что она вообще никаких имен не упоминала. Я не знал никого из ее круга общения. Кроме, конечно, ее отца.
— Да уж, Петру Михайловичу сейчас тяжело, — Реваев протянул Максу листы протокола на подпись, — мало того, что дочь потерял, так сейчас еще и информация по наркотикам всплыть может.
Реваев увидел удивленный взгляд Подгорного и грустно усмехнулся.
— Ну что вы так смотрите, Максим? В следственной группе работаю не я один, да и руководству мы докладываем регулярно обо всех подвижках в деле. А уж там, куда дальше пойдет информация, можно только гадать.
— Наркотой, мне кажется, никого наверху не удивишь. Я думаю, там у всех детки один чуднее другого.
— Возможно, вы и правы, удивить не удивишь. Но это крючок, не такой уж и маленький, за который кто-то может попытаться дернуть Фролова.
— Выходит, я его сейчас подставил по-крупному? — Макс расстроенно поморщился, почувствовал, как отчего-то зачесались уши.
— Нет, Максим, не выходит. — Реваев произносил слова так, что было ясно, он сам верит в то, что говорит. — Выходит, что вы помогли следствию и мне лично. Остальное не важно. Помните, еще в Среднегорске я вам говорил, что расследование любого дела — это прежде всего сбор информации. Вот сегодня я немного такой информации получил. А уж дальше, — полковник встал, укладывая листки протокола в папку, — как говорится, покажет время.
Уже в дверях, пожимая на прощание руку Реваеву, Макс попросил:
— Я понимаю, конечно, тайна следствия, но не могли бы вы мне сообщить, если найдете этого человека.
Реваев задержал руку Подгорного в своей ладони, мягко положил сверху вторую руку.
— Максим, я рад, что вы понимаете про тайну следствия, но скажу вам честно, я больше буду рад, если вы все же вспомните о своей собственной семье. Не хочу показаться циничным, но, возможно, для вас то, что произошло, в чем-то даже и к лучшему.
— Знаете, полковник, вокруг меня слишком часто стали людей убивать. — Подгорный мрачно смотрел на стоящего в дверях Реваева.
— Ну что вы, Максим, поверьте, это вовсе не часто, — улыбнулся Реваев и, дружески похлопав Подгорного по плечу, начал спускаться по лестнице. Пройдя несколько ступеней, он обернулся. — Может быть, стоило предложить вам сходить в церковь, но я убежденный агностик. Спокойной ночи, Максим. И пожалуйста, сегодня больше не пейте.