На лице Никиты появилось мечтательное выражение, он вновь улыбнулся, на этот раз сам себе, своим воспоминаниям, потом опустил глаза вниз, провел рукой по ободу колеса инвалидной коляски, и улыбка погасла.
— Добрался до города, там сел на электричку и вперед, домой. Стоял в тамбуре, в окно смотрел. Глядь, рядом девчонка стоит. А сентябрь был, день такой теплый, она в какой-то курточке расстегнутой, а под ней футболка. Я стою рядом, смотрю и понимаю, что под футболкой лифчика нет. А я одичал ведь за это время. И вот я стою, смотрю в упор на ее грудь и оторваться не могу. Она заметила это, в лице переменилась и что-то мне такое резко сказала, я даже не помню чего. А я, не знаю почему, испугался. Стою и молчу как рыба. Это я сейчас оброс, — Никита провел рукой по волосам, — а тогда я совсем коротко стриженный был, худющий, в каком-то спортивном костюме дурацком. Тот еще видок. Как назло в тамбуре два мента ехали, сержанты какие-то. В форме были, с дубинками. Они поняли, что что-то не так, и докопались до меня. Давай документы смотреть. А у меня справка. Ну они меня и подмолодили немного. Все быстро произошло. Один ударил меня в живот кулаком, а когда я согнулся, тот, что сзади был, по спине дубинкой. Я упал. Все бы ничего, но один из них мне напоследок каблуком по позвоночнику двинул. И все. Я уже встать больше сам не смог. И до сих пор не могу.
— Их задержали? — мрачно спросил Мясоедов, предполагая заранее ответ.
— Ваших? — уточнил Никита. — Нет. Я думаю, их и не искали особо. Еще вопросы у вас есть? Вроде все рассказал уже про свою жизнь чудесную. Вот живу теперь, инвалидствую понемногу.
— Вы один живете? — спросила Виктория.
— Один. А с кем мне жить? Мамы у меня нет. Точнее, есть, конечно, но мы не общаемся. Она ушла от нас с отцом, когда мне было всего два года. Все наперекосяк у меня. Обычно же папы из семей уходят, а у нас мама ушла. А у отца первый инфаркт случился, еще когда меня задержали. Но тогда он выкарабкался. А в мае того года он умер. Мне вот эта квартира осталась, и машина у него была, «туарег». Ну, я машину, конечно, продал, компы себе купил, квартиру немного доработал, чтобы жить удобнее было. Вот, собственно, и все.
— А Панфилова когда на вас вышла?
— Примерно в октябре, сейчас я точно скажу. — Тонкие пальцы забегали по клавиатуре. — Вот ее первое письмо, двадцать первого октября пришло. Интервью у меня взять хотела. Я сдуру согласился.
— Так вы встречались? — уточнила Крылова.
— Да, она была здесь один раз, — подтвердил Хромин, — только у нее тогда волосы были совсем другого цвета и прическа не как на фотографии. Я поэтому ее и не узнал сразу. У меня вообще на лица память плохая почему-то. Все помню, стихи с одного раза могу выучить, а вот лица вообще в голове не откладываются…