Это была ещё не любовь. Скорее всего, надежда полюбить или хотя бы заново испытать нечто подобное, пусть даже и простую человеческую привязанность. Но присутствовало и сопротивление, и навязчивая потребность расценить происходящее как кратковременную слабость. И от такой категоричности становилось не по себе. Это было не что иное, как желание выстроить защиту от любой возможности снова пережить потерю или разочарование.
Михаил мучительно понимал, что будет слишком сложно пойти даже на незначительные изменения в своей устоявшейся жизни, которую он сравнивал с застоялым болотцем. Нет, он не был равнодушен к женскому полу и часто шёл на некие отношения. Только это была лишь физическая близость с одной женщиной, до тех пор пока той не надоедала бессмысленная трата времени, и вскоре невольно случалась новая. Летиции удалось разбудить в нём остатки прежнего человека, в существование которого он давно уже не верил, и глупо растерялся. Они были из одной материи, с одними взглядами на жизнь. Его всегда восхищали женщины с ярко выраженной индивидуальностью и нестандартной внешностью. Он находил Летицию крайне привлекательной, наполненной эстетикой и огромным уважением к себе. «Была бы она посмелей!» – не раз с горечью восклицал Михаил Леонидович и ненавидел своё устоявшееся мнение, что дважды любить не дано, во всяком случае, такому упёртому идеалисту, как он. И однажды в тёплый июньский вечер, когда пушились тополя и пух разлетался по всей Москве, Михаил взял и решился.
– Я не приму никаких отказов! Летиция, мы едем в Ригу. В эти выходные. Я уже договорился с другом. У него прекрасная дача в Юрмале… Тебе он очень понравится, весёлый балагур и интеллектуал. Есть утренний вылет из Ленинграда. Я прилечу на час раньше и буду ждать тебя в аэропорту. Сначала узкие улочки старой Риги, потом к морю… Вернёшься в понедельник первым рейсом. Так что осталось только взять билеты… Ну, что ты молчишь?
Михаил слышал её дыхание и понимал: она вконец потерялась и лихорадочно пытается осознать, что кроется за всем этим и что нужно отвечать в подобных случаях.
– Не молчи, – его голос звучал твёрдо, и в нём впервые не было и оттенка сомнений. Он не предлагал, и это был не вариант на рассмотрение. Это была данность, которую надо было просто принять.
– Так сразу? Неожиданно?! Я не знаю, – Лютик подбирала слова, они казались ей абсолютно нелепыми, и она замолчала, словно обиделась сама на себя.
– Нет, дорогая. Совсем не сразу. Я слишком долго ждал… Так что ничего не придумывай.
Потом ловко перевёл разговор на другую тему, что-то рассказывал, Летиция молчала, слушала, иногда произносила дурацкое «ага», словно впала в детство, пытаясь представить, как будет выглядеть её поездка с Михаилом, и невольно покраснела: «Превосходная новость перед сном!»