Что касается самих русских, то до встречи с ними наше (то есть мое лично) представление о них складывалось из произведений их классиков Толстого и Достоевского. Это очень тяжелое и вязкое чтиво, созданное для чего угодно, только не для развлечения[39]. Так вот, напрямую познакомившись с объектами моего исследования, я понял, что все мои прежние представления необходимо скомкать и вместе с использованной бумагой отправить в гальюн. Русские совсем не такие, как написано в тех дурацких книжках, и тому есть две серьезные причины. Во-первых – век сейчас на дворе отнюдь не девятнадцатый; во-вторых – в России сменился государственный строй. Время другое, и люди для него нужны тоже другие. Русская душа для нас потому загадочная, что мы подходим к ней с неправильными мерками. Это все равно что мерить объем в килограммах: для дистиллированной воды подходит, а в остальных случаях – вранье.
Так вот, что касается адмирала Ларионова. Малыш Айзек у нас вообще-то фантазер, но оказалось, что на этот раз он абсолютно прав.
Вот первое, что адмирал Ларионов сказал нам при встрече (между прочим, на очень хорошем литературном английском языке, почти без акцента):
– Добрый вечер, молодые люди. Я весьма рад нашему знакомству. Вас, Роберт, я знаю лучше всего. Вашими книгами в русском переводе я зачитывался в свои молодые годы, да и сейчас в минуты затишья я не прочь пойти в библиотеку и перечитать некоторые самые любимые ваши книги, лучшие из которых еще не написаны. По моему личному мнению, вы – лучший американский писатель второй половины двадцатого века. Я знаю, что вы так и не сумели понять и принять загадочную русскую душу, но эта душа сумела понять и принять вас. Цените это.
Я был просто ошарашен его словами. Ничего подобного я не ожидал, и признание русского адмирала, что мои книги – одни из его самых любимых, повергло меня в такое состояние, что я просто застыл как столб, впервые в жизни на собственном опыте испытав, что значит выражение «потерять дар речи». Теперь понятно, почему он пригласил нас на ужин. Только надо иметь в виду, что нынешний я – еще не совсем Роберт Хайнлайн, книги которого он читал, а всего лишь заготовка для писателя… Впрочем, он и сам это признает, когда говорит, что лучшие из моих книг еще не написаны. А чего я, собственно, так разволновался? Ведь все, что от меня требуется – это присутствовать на этом ужине, поменьше говорить и побольше слушать. Тем не менее переварить только что услышанное было делом не одной минуты.
Тем временем адмирал Ларионов повернулся к мистеру де Кампу.