– Где я?
– Там, где тебя никто не найдет. – Похоже, старик улыбался. – У меня ты в безопасности.
– Значит, ты не собираешься меня убивать?
– Зачем бы я стал это делать?
– Например, затем, что тебе это поручили.
– Нет. – Старик, видимо, задумался на мгновение. – Об этом речи не было.
– Тебе просто велели не выпускать меня отсюда? Молчание. Джиллиан думал уже, что старик ушел, но тут раздалось шарканье по каменному полу.
– Ты останешься у меня, – сказал он. – У нас будет время проникнуть в твои тайны. В твой разум. И разобраться, что ты делаешь с моим.
Горло у Джиллиана горело, голосовые связки отказывались слушаться.
– Ты врач?
– Мне случалось видеть гермафродитов. Капризы природы, ярмарочные диковинки. Но подобного тебе я не видел никогда.
– Чего ты от меня хочешь?
– Все, чего я хочу, у меня уже есть. Ты. – И старик добавил, помедлив: – Ты полностью в моей власти.
Джиллиан молчал.
– Я очищу твой разум, как луковицу. Слой за слоем. Хочу проникнуть в каждое волокно, хочу знать о тебе все. Посмотрим, на что ты годишься. Времени у нас сколько угодно.
Такого всепоглощающего интереса Джиллиану еще ни в ком не случалось пробуждать. Теперь он был уверен, что его собеседник – врач или, во всяком случае, ученый. Кому еще придет в голову ощипывать красивую птичку, чтобы посмотреть, не скрывается ли под перьями еще большая красота?
И все-таки – кому Джиллиан всем этим обязан? Перед ним смутно маячили образы города, где он жил в последнее время. Облупившиеся дворцы, улицы-каналы, стаи голубей и черные гондолы. Венеция.
Туда Джиллиан отправился, расставшись с Новым орденом. Гора Сьерра-де-ла-Вирхен с неприступной крепостью у озера. Меланхолия богини Иннин. И Каризма. Все это он бросил и поселился в Венеции, в заброшенном дворце Ласкари.
Сколько времени он там пробыл? Несколько недель? Месяцы? Годы? В памяти вспыхивали разрозненные картинки: каналы, улочки, затхлый запах плесени в пустующем дворце. Джиллиан был там один, все время один. Брал заказы, как прежде в Вене, делал то, что лучше всего умел. Но ни лиц, ни деталей вспомнить не удавалось. Венеция расплывалась путаницей линий и бесформенных пятен, мелькавших, как солнечные блики на горячем песке.
– У тебя могущественные враги, – сказал старик. – Так что радуйся, что попал ко мне. Моя чудесная, захватывающая игрушка!
Костлявые руки вновь коснулись щек Джиллиана, поглаживая их ниже кожаной полумаски.
– Мы будем видеться очень часто. Ты, наверное, не всегда будешь знать, что я рядом. Но я буду рядом днем и ночью, буду проводить с тобой каждую минуту, которую удастся урвать у моих ненавистных обязанностей.