Под конец он привез ее к королевскому летнему дворцу, имевшему в плане форму шестиконечной звезды; дворец располагался за городом, в лесу. Аура страшно устала от поездки и разъяснений Валтасара. Но он, не обращая на это внимания, подробно описал ей рельеф с изображением птицы внутри замка, самый красивый на всем маршруте. Увидеть этот шедевр своими глазами ей, правда, не удалось.
– Это был последний Птичий дом, – объявил Валтасар, когда они тронулись обратно на восток.
– А что вы делаете, если у Пороховой башни карету никто не ждет? Или если тот, кто ее ждет, хочет ехать куда-нибудь в совсем другое место?
Кучер таинственно улыбнулся:
– Кто-нибудь всегда едет по Птичьей дороге. Многие следуют зову птиц, не подозревая об этом. Они едут от башни к Карлову мосту. Или от собора к Бржевновскому монастырю. Им кажется, что они просто выехали на прогулку или по своим личным делам. Но на самом деле они следуют тому же зову, что и я, – просто не подозревая об этом. Конечно, я могу ехать и один, но жить-то мне тоже на что-то надо, правда? Защита города от духов не накормит ни меня, ни моих лошадок.
Обратный путь до Мала-Страны показался Ауре вечностью. Около полуночи Валтасар высадил ее у входа в гостиницу, приложил на прощание пальцы к козырьку и без лишних слов покатил прочь.
Фонари в конце улицы последний раз отбросили на стену тень упряжки, и вот очертания кареты уже растаяли в воздухе, словно один из духов, о которых говорил Валтасар.
Зал варьете «Надельтанц» был шикарнее, чем она ожидала от заведения, расположенного в таком невзрачном дворе. Здесь тоже все было красное и золотое, огромные зеркала по стенам, с потолка свисали хрустальные люстры. Столики с мягкими стульями, как в кофейне, на каждом стоял подсвечник и массивная пепельница. Треть мест была уже занята.
Аура заняла пустой столик рядом со сценой, в самом углу зала. Сидя спиной к стенке, она прекрасно видела все помещение. До неприметной двери – видимо, запасного выхода – всего несколько шагов. Аура придвинула поближе второй стул и положила на него сумочку; замок на ней не был защелкнут, чтобы, в случае чего, быстро выхватить револьвер.
Сцена была скрыта за темно-красным занавесом. Ауру больше интересовали ложи у дальней стены, украшенные тюлем и фестонами: отдельные кабинеты, когда-то, вероятно, предназначавшиеся для хорошеньких танцовщиц и их содержателей. Сейчас во всех ложах было темно.
Мужчины и женщины за столиками тихо беседовали, когда люстра погасла. Раздался звук фанфары, и все смолкли. Занавес бесшумно раздвинулся, обе его половины исчезли за раскрашенными под мрамор колоннами.