«Но если старый шарлатан все же морочит мне голову, – размышлял Стойкость, наблюдая за Филологом, который оставил кресло и бессильно опустился перед оракулом на колени, – то он играет мастерски».
– Благословенный вестник странствия! – провыл Филолог, низко опустив шею и широко разведя руки. – Поведай нам о наших ошибках!
Глаз оракула потускнел. Несколько мгновений казалось, что он вернулся к своему долгому молчанию. Но вдруг засиял снова и спроецировал голограмму глифа Восстановления, записанного люминарием «Быстрого преобразования».
– ЭТО НЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ, – загремел голос оракула. – ЭТО ВОССТАНОВИТЕЛЬ.
Глиф медленно перевернулся, и его центральные фигуры – концентрические круги, один в другом, соединенные тонкой линией, – изменили конфигурацию. Прежнее расположение этих фигур напоминало часовой маятник. В перевернутом виде глиф походил на существо с двумя кривыми руками, сцепленными на затылке. Глиф сжался в размерах, когда голограмма увеличилась и показала неизвестную планету, покрытую тысячами этих по-новому ориентированных люминаций.
– И ТЕ, КОГО ОНИ ПРЕДСТАВЛЯЮТ, ЕСТЬ МОИ СОЗДАТЕЛИ.
Пришел черед Стойкости почувствовать слабость в коленях. Он схватился за подлокотники трона и попытался примириться с невероятным откровением: каждый глиф символизировал Восстановителя; не реликт, а Восстановитель был одним из обитателей планеты. А это означало только одно.
– Предтечи, – прошептал министр. – Некоторые не вознеслись.
– Невозможно! – воскликнул Спокойствие, более не способный молчать. – Ересь!
– От оракула?
– От этого жулика! – Спокойствие ткнул пальцем в сторону Филолога. – Кто знает, что старый дурень сделал с божественной машиной? Вспомните, как он извращался со своими червями и мешками!
– Как ты смеешь обвинять меня?! – возмутился Филолог. – В этом самом священном из мест?!
Вице-министр отъехал чуть назад:
– Я сделаю не только это, но еще и…
В этот момент церковь затряслась. Многими палубами ниже ожили могучие двигатели дредноута, освободившись от ограничителей, которые сдерживали производство энергии на относительно низком уровне для Высшего Милосердия. Еще немного – и двигатели наберут полную мощность, а тогда…
– Отключите оракул! – закричал Стойкость, до белизны в руках вцепившись в кресло. – Иначе дредноут взлетит и уничтожит город!
Но Филолог пропустил его слова мимо ушей.
– Священный корабль освобождается от своих кандалов! – Руки престарелого сан’шайуум дрожали. Он, похоже, больше не боялся, зато испытывал воодушевление. – Сказанное богами будет исполнено!
Голограмма чужой планеты исчезла, и глаз оракула снова засветился.