Теперь ему повсюду чувствовался запах блевотины и мочи. Табачный дым мог хоть как-то отбить этот противный запах.
— Забрали…
Чекан сел в машину. Митяй пока не решался садиться за руль.
— Чего стоишь, Митяй? Свое ты уже от меня получил. Не сам же я вести буду?
Двигатели загудели и два автомобиля выехали за ворота.
Сергей закрыл створки и не спеша пошел к дому. Рычагов с Тамарой все еще стояли на крыльце.
— Тамара, иди в дом, — не поворачивая головы, попросил хирург.
— Я боюсь, там кровь.
— Иди, я тебе сказал! Если боишься крови, закройся в спальне, я скоро вернусь.
— Мне страшно.
— Иди!
Тамара посмотрела на Дорогина, как бы ища у него поддержки. Тот даже не глянул в ее сторону.
— Хорошо, только не задерживайся тут.
Женщина шагнула в дом. Она шла, и где только находила выключатель, повсюду включала свет.
— Отойдем, — негромко сказал Рычагов, схватив Дорогина за рукав телогрейки, и потащил к сараю.
* * *
Сергей Дорогин и Геннадий Рычагов стояли у сарая, они почти не видели друг друга в темноте. Лишь время от времени порывы ветра раскачивали фонарь, висящий на углу дома. И тогда желтый свет падал на лицо Дорогина и его глаза начинали блестеть. Это был немного жутковатый блеск, похожий на сияние, схожий с блеском глаз волка или другого хищного зверя.
— И ты мне хочешь сказать, что ты здесь не при чем? — как заведенный, твердил Геннадий Федорович и, говоря это, пытался прикурить сигарету.
Но слабый огонек зажигалки то и дело вспыхивал и тут же гас, Рычагову никак не удавалось прикурить желанную сигарету.
— Ну, что молчишь? Что ты изображаешь из себя глухонемого? Или, может быть, ты на самом деле потерял память, потерял речь и слух? Да говори же, в конце концов, меня уже от твоей улыбки начинает тошнить!
— Не переживай, Геннадий, не переживай, — спокойно проговорил Дорогин.
— Что значит не переживай? Как ты себе все дальнейшее представляешь? Я, можно сказать, с этого живу, ты сейчас с этого живешь. Я тебя кормлю, одеваю, я тебя, можно сказать, из могилы вытащил.
— Знаю, знаю. Чего ты раскричался? — бесстрастно и спокойно заговорил Дорогин. — Дай и мне сигарету. Не один ты волнуешься.
— Так ты, оказывается, тоже переживаешь?
— Курить хочется.
— Сигарету тебе дать? А может, тебе что-нибудь еще дать, а? Хочешь еще чего-нибудь? Может, тебе отдать этот дом, машину, может, тебе отдать Тамару?
— Мне не нужны ни дом, ни машина, ни Тамара, — произнеся имя женщины, Дорогин улыбнулся, подумав, что от нее он никогда бы не отказался, но надо быть честным, честным до конца.
— На хрена ты все это сделал? Кого ты хотел провести — меня, что ли? Так я догадался. И если бы эти — Чекан и его люди — были немного поумнее, то и они бы догадались, что к чему, поняли бы, что Винта убил кто-то из нас. И тогда они сожгли бы мой дом и меня бы убили. Хотя может быть, не убили бы, они просто рассказали бы где надо и кому надо о том, чем я занимаюсь. А свидетелей хоть отбавляй, выше крыши! — и Рычагов провел себя ребром ладони по горлу. — Ты понимаешь, что наделал?