— Давай, — в руке Мамона появился металлический доллар.
— Ну что, бросай. Только рукой не лови. Как ляжет на пол, так и будет. Твой орел, моя решка.
Вместо ответа Бурый кивнул галошеобразной головой. Мамон, положив монету на большой палец правой руки, сильно наподдал ее, доллар завертевшись, взлетел к потолку, ударился о балку и вниз полетел гораздо быстрее, чем вверх. Монета покатилась, зазвенела, встала на ребро, а затем юркнула в щель, ведь доски пола были взорваны и лежали лишь бы как.
— Во бля!
— Бля, бля… даже кинуть нормально не может! — Бурый поднялся и, присев на корточки, посмотрел в щель. — Давай доску поднимать.
— Дурак сам работу себе ищет.
Пришлось отодвинуть стол, стулья, принести фомку и поднять тяжелую доску длиной во всю комнату. Но доллар они как ни искали, как ни светили спичками и зажигалками, найти не смогли.
— Вот так и общак, упал куда-то, и с концами, — резюмировал Витька Мамон. — Место здесь гнилое, наверное, дом поставили на кладбище, вот мертвецы все это к себе и забирают.
— Да пошел ты со своими заморочками и идиотскими рассуждениями! А больше у тебя монеты нет?
— Больше нет. Один доллар был и тот накрылся. Не лови, не лови… Я как знал, поймал бы, так цел остался бы, а теперь — отсоси.
— Вот ты и пойдешь.
Витька Мамон идти не хотел, но, как так вина была вроде бы его, он поднялся, вытащил из пачки пару сигарет и вразвалку пошел к двери. На пороге остановился:
— А ты тут прибери, а то живем, как свиньи в хлеву.
— Ладно, приберу.
Дверь заскрипела, хлопнула, и Мамон исчез, растворясь в темноте.
Бурый сгреб со стола газеты с мордами политиков, которые всем осточертели, ведь каждый день, как ни включишь телевизор, они обязательно на экране, развернешь газету посмотреть программу — там тоже они.
— Спасу от вас нет, депутаты долбаные, министры сраные! — сказал Бурый, сладострастно комкая газету и бросая ее в камин.
Можно было не спешить. До ночника минут пятнадцать ходу, столько же назад.
«Минут через тридцать Витька будет как штык. Останавливаться ему негде, знакомых у него в Клину нет».
А в это время автомобиль, в салоне которого сидели Дорогин и Рычагов, уже, свернув с шоссе, ехал по ночным улицам городка. Промелькнула вывеска ночника, возле которого стояло несколько машин и два мотоцикла, затем несколько поворотов и автомобиль зашуршал шинами по гравейке.
— Здесь не спеши, — сказал Дорогин, — и к дому не подъезжай. Минуешь его, покажешь мне, и я тебе скажу где остановиться.
— Вот дом, — Рычагов оторвал руку от руля и большим пальцем показал на темневшее на фоне звездного неба строение.