Можно было попытаться скрыться. Дорогин подобрал левую ногу, готовясь к прыжку и наступил на разбитое стекло. Оно хрустнуло, заскрежетало.
Бурый сделал прыжок и оказался напротив Дорогина. Сергей увидел нож в руке бандита и понял, что если сейчас, в сию же секунду он не предпримет ответные действия, то бандит церемониться с ним не станет — ударит ножом.
Теперь укрытие только мешало ему, делало неповоротливым.
Дорогин рванулся влево, Бурый тоже качнулся, делая выпад ножом. Лезвие сверкнуло в каком-то сантиметре от руки Дорогина.
— Сейчас я тебя достану, я тебя запорю! — прошипел Бурый.
Дорогин не отвечал.
— Козел! Козел, — тяжело сопя, Бурый приблизился на несколько сантиметров к своему сопернику.
Сергей понял, что ему ничего не остается, как ответить. Бандит увидел его лицо, значит, участь его предрешена. Широкое лезвие охотничьего ножа сверкнуло в руке Дорогина. Бандит не ожидал, что его соперник будет вооружен.
— Ах ты, сука! — прошипел Бурый и это было последнее, что он успел сказать.
Сергей двинулся вперед, затем качнулся влево, низко согнувшись, выпрямился и правая рука с ножом, описав дугу, вернулась в исходное положение. Бурый отпрянул, продолжая смотреть на кончик ножа. И в этот момент Дорогин ударил его ребром левой ладони по переносице. Хрустнули сломанные перегородки, и тут же, не давая сопернику опомниться, Сергей полоснул широким охотничьим ножом по горлу бандита. Тот мягко осел на землю, не издав ни звука. Нож, который Бурый держал в руке, вошел в сырую землю по самую рукоятку.
«Ну, вот, только бы второй не появился!»
Сергей быстро схватил баллон, взвалил его на плечо и двинулся к забору. Перебросил его на улицу и побежал к дому за вторым. На земле остались следы, отчетливые, словно отлитые в гипсе. Второй баллон оказался тяжелее. Сергей перепрыгнул через забор, загрузить добычу на заднее сиденье не составило большого труда.
— Ну, давай, трогай!
Рычагов помогал Сергею как мог.
— Ну, что там было? — запуская двигатель, спросил Рычагов.
— Там случилась лажа.
— Что случилось?
Дорогин молча показал окровавленный нож.
— Мне ничего не оставалось, — коротко пояснил он, — если бы не я его, то он бы меня убил.
— Так я и знал! — выдавил из себя Рычагов.
— Давай, езжай, фары не зажигай.
Машина как раз скрылась из переулка, когда на него вышел с двумя бутылками водки Витька Мамон. Он был весел, возбужден, насвистывал «Прощание славянки» и торопливо двигался к дому. Он увидел, как мелькнули габаритные огни машины и подумал:
«И кому это не спится? Делать им не хрен, ездят по ночам. Вот Бурый обрадуется. Он думает, что я принесу одну бутылку, а у меня две. Завтра Чекан, скорее всего, не приедет, он сегодня наползался до одурения, а сменят нас свои ребята. Так что никому до нас нет дела».