Да я и не спорю, если честно.
Обречённо вздохнув, я решительно толкнула дверь чёрного входа цирка и разом оказалась в такой приятной и прохладной тишине. Кларисса тенью шмыгнула вслед за мной.
— Куда нам теперь? — спросила она.
Махнула рукой вперёд — за несколькими портьерами виднелся свет, и слышались смех и крики. Репетиция? Вторгнуться ли? Да, возможно, заодно я вспомню, каково это — висеть вниз головой на трапеции, когда руки тянутся к манежу, а под коленками уже набила приличные синяки деревяшка. Как же давно это было…
Я машинально вспомнила, что кроме Польки и мамы никто не в курсе произошедшего здесь несколько лет назад. Я ведь очень сильно боялась говорить об этом. Да и боюсь, наверное.
Пересекла расстояние между собой и портьерами за считанные секунды, на минутку заколебалась и… развела шторы в разные стороны, поведя пальцами. Репетиция мгновенно остановилась.
— Посторонние? — взвизгнул какой-то бородатый мужичок с верхних рядов. — Кто пустил? Кто пустил их, я спрашиваю?
Судя по недовольным лицам собравшихся, это был новый директор. А куда делся старый? Неужели с ним что-то случилось?
Скрестив руки на груди, я поспешила высказать свои мысли. Новый директор подскочил на месте и завизжал ещё громче:
— Кто эта выскочка? Почему она зашла в наш цирк в разгар тренировки? Как она вообще сюда попала? Убрать! Немедленно!
Такое, без сомнения, кощунственное отношение к самой себе я стерпеть не смогла, разозлилась. Кричать на меня имеют право только три человека — мама, дядя и лучший друг. Никому другому, включая сестру, её отца и всех остальных, я просто рта не разрешала открывать.
Но здесь надо держать себе в узде, стараться не уничтожить чего-нибудь ненароком. Поэтому пришлось ограничиться язвительной улыбочкой и поглаживанием в одно мгновение замурчавшего Кота.
— А, разве, мой фотографию убрали из кабинета прошлого директора? — притворно грустно вздохнула. — Как жаль, а я-то надеялась, что меня узнают.
— Кто тебя должен узнать? — уже брызжа во все стороны слюной, вопил директор. — Уберите их, кто-нибудь! Они срывают важную репетицию!
Окинув взглядом неизменившийся манеж, задумчиво протянула:
— Вот, вроде, нормальный человек — и очочки у него есть, и костюмчик серый да отглаженный, и волосики прилизанные, — а псих психом, чесслово! Или я в этой странной пене у рта не разбираюсь?
Наверное, меня были готовы прикончить прямо там, на месте. И никого не возмущал тот факт, что его много, а я маленькая и хрупкая. Изверги.
С верхних трапеций, будто с небес на землю, спустились близнецы Цепеш. Что Влад, что Влада вновь были с одинаковыми выражениями лица. Они меня узнали.