Но в пансионе за общим столом никто и не думал смотреть, как он ест –– там, после уроков и беготни в перемены, все были вровень «прожорливы».
На один из уроков Алексей Федорович Мерзляков принес томик Пушкина. Прочитал стихотворение «Зимний вечер» и, будучи приверженцем древних классиков, раскритиковал его. «Это бесило Лермонтова. Я не помню, конечно, какое именно стихотворение представил Лермонтов Мерзлякову; но через несколько дней, возвращая все наши сочинения на заданные им темы, он, возвращая стихи Лермонтову, хотя и похвалил их, но прибавил только: «молодо, зелено», какой, впрочем, аттестации почти все наши сочинения удостоивались» (А. Миклашевский, одноклассник М. Ю. Лермонтова).
Переменилось отношение Миши и к своему наставнику Зиновьеву. Зиновьев не был увлечен Байроном, а Миша, приобретши себе в Байроне кумира, хотел видеть в Зиновьеве единомышленника. Заявил бабушке: «Зачем вы его наняли учить меня? Он ничего не знает». Тем не менее, Зиновьев много дал Лермонтову; он был хорошо эрудирован и обращал внимание ученика на лучшие произведения мировой культуры.
Подражая поэзии Байрона, Миша начал писать о мрачных мучениях, жертвах, изменах и ядах лобзанья. Старшая дочь Лопухиных, Мария Александровна, некрасивая, но очень умная, смотрела на байронизм Лермонтова с иронией, Алеша Лопухин был далек от поэзии, а Варенька отвечала тихим вздохом: она сама, любившая пушкинского «Онегина», не раз представляла себя Татьяной Лариной.
В Байроне Миша нашел глубокое сходство с собой. Как Байрон, он рано влюбился, как Байрон, имел шотландские корни. О Джордже Лермонте ему поподробнее рассказала Авдотья Петровна. Во время шотландских смут Джордж покинул свою страну. Служил в польском гарнизоне, затем перешел в ряды московского войска, был офицером в отряде Дмитрия Пожарского и за хорошую службу получил поместье в Галиче. Потомки его, обрусев, стали Лермонтовыми, избрали, как он, военное дело и честно служили русским царям.
Две основные ветви шотландцев Лермонтов занимали высокие административные и юридические посты в городе Сент-Эндрюсе при архиепископах и королевском дворе; приходились дальними родственниками королеве Марии Стюарт. Но Лермонтовы об этом не знали, как не знали и того, что Томас Лермонт, живший в тринадцатом веке, явился родоначальником шотландской литературы.
«Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном, –– отмечал Миша, –– его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат; про меня на Кавказе старуха предсказала то же самое моей бабушке. Дай Бог, чтоб и надо мной сбылось, хотя б я был так же несчастлив, как Байрон».