— Простите, а зачем такая таинственность? Вы женаты?
— Почему обязательно женат? — Панов поморщился, посмотрел на сигаретную пачку и, наконец, убрал ее в карман. — Просто не хочу лишних разговоров вокруг себя. Я не телезвезда из шоу-бизнеса, мне скандальная шумиха не нужна.
— Ваше право. — Объяснения Панова шефа не убедили (как, впрочем, и нас с Гошей), но спорить он не стал. — Тем не менее квартиру Сторожевой осмотреть необходимо. Гоша может поехать с вами прямо сейчас.
— Сейчас? — Несмотря на то что Валерий Геннадьевич просил начать поиски Сторожевой немедленно, предложение Баринова его явно смутило. — Боюсь, что сейчас это будет не совсем удобно… — Он посмотрел на часы и заторопился: — Да-да, вот именно! Я задержался у вас дольше, чем рассчитывал, и мне уже пора… дела, понимаете? Бизнес! Потом у меня несколько встреч, а после пяти… да, после пяти я свободен.
— Значит, в половине шестого, — согласился Гоша. — Я могу за вами заехать. Куда?
Они быстро договорились о месте встречи, и слово снова взял Баринов:
— Теперь давайте подпишем договор.
Разумеется, мы с Гошей тут же встали и дисциплинированно вышли в приемную — в оформлении отношений с клиентом мы не участвуем. Обычно, пока Александр Сергеевич с очередным клиентом обсуждают пункты договора, мы сидим в приемной, пьем чай и обмениваемся впечатлениями. Но в этот раз чайник даже закипеть не успел, а Баринов с Пановым вышли из кабинета — похоже, Валерий Геннадьевич подмахнул все документы не читая.
— Так вы сегодня и начнете? — Он смотрел на шефа умоляюще. — Прямо сейчас?
— Разумеется, прямо сейчас. Тянуть время нет смысла — и так четыре дня прошло.
Когда Панов ушел, мы вернулись в кабинет шефа, устроились на привычных местах (Александр Сергеевич, естественно, за столом, мы с Гошей на стульях у стены, а Ниночка встала на пороге, прислонившись к косяку) и начали совещание.
— Что скажете, молодежь? — традиционно спросил Баринов.
Первой, как самая младшая, по старинному правилу, принятому на военных советах, выступаю я.
— Он мне не понравился. Странный какой-то дяденька.
— Панов не странный, он нервный очень, — поправила меня Нина.
— Что он нервный, это я ему могу простить: когда близкий человек исчезает, любой имеет право занервничать. Но Панов — он именно странный! Я вообще думаю: может, эта Альбина сама от него сбежала? А что? Ей двадцать четыре года, а ему сколько? Да еще контроль этот постоянный, звонки ежедневные… надоел наш Панов барышне, вот она и удрала от него куда подальше.
— От Панова она, конечно, сбежать могла, но с работы ей при этом зачем срываться? — Нина машинально постукивала карандашом по корешку рабочего блокнота. — А на работе Сторожевой нет.