— Как раз этого мы точно не знаем, — возразил Гоша. — Мало ли что Панов нам сказал — верить ему мы не обязаны. Может, все по-другому было, может, это ему полюбовница надоела, вот он ее и порешил? А теперь пытается, за наш счет, алиби себе построить?
— Гоша, пожалуйста, ты уж чего-нибудь одного придерживайся, — попросил шеф. — А то у тебя получается, что Сторожева на работе сидит и в то же время Панов ее убил. Я, конечно, ценю твое умение мыслить нестандартно, но минимальная логика должна присутствовать.
— Я просто хотел сказать, что, даже если клиент звонил Сторожевой на работу и она не подошла к телефону, это еще ничего не значит. Может, он чего-то не понял, в нервном состоянии. Или, наоборот, так бестолково объяснял, что его не поняли? Он небось и голос постарался изменить, конспиратор хренов! Квакнул в трубку, чтобы позвали Альбину, а когда ему сказали, что ее нет, тут же и отключился.
— Панов сам в этот «Хит сезона» ездил и с охранником разговаривал, — напомнила я. — И в отдел охранник звонил.
— А что охранник? Мы не знаем, что он там спрашивал и что ему отвечали. Мужик при дверях стоит, его задача — посторонних не пускать, а кто такая Сторожева и где она болтается, ему наплевать.
— Господи, о чем мы разговариваем! — Ниночка оттолкнулась плечом от косяка, шагнула к столу и взяла телефонную трубку. — Сейчас я вам скажу, есть Сторожева на работе или нет!
Она сверилась с записями в блокноте и набрала номер.
— Алло, здравствуйте! Извините, а можно Альбину Сторожеву к телефону? А когда она будет? Что вы говорите, еще в пятницу? Странно, мы же с ней договаривались… может, заболела? Нет, спасибо, ничего не нужно… хотя, знаете, когда она появится, передайте, пожалуйста, что ее искала Наташа, пусть она мне перезвонит. Да, номер она знает. Спасибо большое, всего хорошего.
— Смысл мы поняли, можешь не пересказывать. — Баринов дождался, пока Нина положит трубку. — Сторожевой нет на работе с пятницы. Панов не ошибся и ничего не перепутал.
— И все-таки какова вероятность того, что наш клиент сам свою пассию на тот свет отправил? — Гоша задумчиво поскреб подбородок. — А что? Глядите, как все стройно получается: если кого и можно заподозрить в недобрых делах, так это службу охраны фирмы, где барышня шпионила, а клиент наш ни при чем! Дает нам наводку на супостатов, а сам, может, три дня назад придушил ее по-тихому и в Волгу спустил.
— И зачем ему это, по-твоему, нужно? — спросила я.
Вы еще помните: Гошка у нас «плохой» полицейский, он подозревает в преступлениях или как минимум в соучастии и сокрытии улик всех, включая свидетелей и клиентов. А я полицейский «хороший», добрый и стараюсь найти простые объяснения для самых подозрительных поступков самых подозрительных людей.