Через распахнутую калитку был виден припаркованный военный внедорожник цвета хаки с наглухо тонированными стеклами. Готов свою печень на кон поставить, что он принадлежит Лайле.
Блин, что-то мне резко захотелось назад.
Я обернулся и посмотрел на провожающих меня Мио и Ушастую. Обе имели самый похоронный вид, будто вышли помахать платочком уходящему в последний бой солдату.
Не успела эта ассоциация проскользнуть в голове, как Ушастик выудила откуда-то платочек и в самом деле им помахала. У меня нервно задергался глаз. А ведь она так и не сказала ни единого слова.
Отвернувшись, я вздохнул и потопал к машине. Дверь за мной захлопнулась, отрезая путь к отступлению.
Ну и плевать! И не через такое прорывались! Что мне какая-то медсестра?
Уверенным, как я надеялся, шагом, я почти промаршировал к машине и решительно схватился за ручку дверки. Застыл на пару секунд, вглядываясь в тонировку. На мгновение мне даже показалось, что там, за стеклом, промелькнуло что-то красное.
Да нет, бред.
Все. Вдох-выдох. Чего я боюсь? Не сожрет же она меня, в самом деле? Ведь так?
Потянул ручку на себя.
Дверца распахнулась неожиданно легко и широко.
И тут я понял одну вещь.
Стекла не были тонированы.
Внутри машины все было заполнено тьмой, непроницаемой даже для моих оптических сенсоров. Она клубилась, словно черный тяжелый туман.
И из этой тьмы на меня смотрела пара голодных алых глаз.
- Мама… - только и успел пискнуть я.
В следующий миг, из заполненного тьмой салона вылетели черные гибкие щупальца и, опутав меня, потащили внутрь. Я рефлекторно вцепился в дверцу, попытался упереться ногами, закричать… Но дверца оказалась неожиданно скользкой, ноги так и не нашли опоры, а крик так и не вылетел из сдавленной щупальцами грудной клетки, которая не могла сделать ни единого вдоха.
Последнее, что я увидел, прежде чем захлопнулась дверь, это наполненные ужасом и сочувствием глаза двух девушек, что смотрели на меня через окно.
А потом меня окончательно затянуло в этот туман...
Лежа в кромешной тьме, я ощущал как все мое тело опутали теплые и слегка влажные щупальца, не давая мне пошевелить и пальцем. А прямо передо мной, в темноте горели те самые жуткие глаза. Пара черных зрачков, выделяющиеся на фоне красного свечения как провалы в бездонную космическую тьму, постоянно меняли форму, то вытягиваясь вертикально, то сгибаясь полумесяцем, то сжимаясь в одну маленькую, едва заметную точку. Этот танец тьмы на багровом фоне гипнотизировал и путал мысли, словно зовя раствориться в этой тьме и сплясать с ней адское танго...