МЕСТЬ АФРОДИТЫ.
Вряд ли кто-нибудь из читателей, по крайней мере, в ближайшие лет четыреста, сможет оживить в своей памяти события две тысячи триста...- ого года.
Хотя... ведь все происшедшее тогда - с этим никто не спорит! - оказало огромное влияние на судьбу всего человечества, изучалось не только представителями эмоционально-волоконных и электронно-оптических масс-медиа, но и ведущими учеными планеты. И все они, как ни странно, без особых разногласий, пришли к выводу, что земляне, после этого кратковременного эмоционального катаклизма, соединенного с культурным шоком, нисколько не пострадали. А сама Земля, с ее оздоровившемся - да, да, именно "оздоровившемся", говорили эти ученые и комментаторы, - итак, оздоровившемся населением, лишь вернулась на "естественный путь развития личности", с которого свернула-де (будто это орбита!) в конце ХХ, в начале ХХ1 - ого веков.
Впрочем, лучше я расскажу эту историю "культурного шока и эмоционального катаклизма" так, как я вижу ее сам. Причем сейчас в мои задачи не входит описать всё, что творилось тогда на Земле, это блестяще сделали специалисты. Не решился я и описывать операцию ( культурную катастрофу?) "Месть Афродиты" во всем ее многообразии - это потребовало бы от редакторов журналов начала ХХ1-ого века предоставить мне слишком много страниц, а я тоже человек и потому - жалость имею.
Я даже избежал соблазна поместить действие в один из крупных городов - хотя бы и в родной Пост-Петербург, - хотя, говорят, для достижения коммерческого успеха требуется ставить на поток многостраничные саги с продолжениями, насыщая страницы многочисленными героями... - но зачем стремиться лепить роман или модную нынче сагу с устремляющимися в бесконечность продолжениями из кип посвященных тому времени отчетов ученых и докторов?
Так что, когда вы прочтете слово КОНЕЦ, прошу, осознайте его огромную, чуть кривоватую мощность: продолжений не будет.
Ведь мои герои проживали в одном из небольших, но многочисленных "таунов", как давно уже, после выведения из Пост-Петербурга различных НИИ и академических институтов, на западный манер питерские "яйцеголовые" стали называть свои города-спутники (архитекторы плана проекта "Туристический Петербург" хотели создать нечто вроде небольших копий "Силиконовых долин", но получилось, как всегда...).
К две тысячи трехсотым годам, правда, в таунах жили не только ученые, да и сама грань между "яйцеголовыми" и остальными людьми - тоже ставшими умниками как на подбор, каждый в своей области, - грань эта уже почти в стерлась. В каждом тауне вокруг большого города много селилось различных людей. И затей на всех хватало.
