- Итак, Алеша, ты опять истратил довольно большую сумму без моего
разрешения, даже не поставив меня в известность. Хочу сказать, что я только что послал информацию господину Здоровякову, чтобы, в дальнейшем, он принимал заказы только от меня лично.
Алеша кивнул, но видно было, что он обиделся:
- Я думал, отец, что ты мне доверяешь. Я верну эти девятьсот единиц.
И упрямо замолчал.
- Всё? Можно мне идти? - наконец, отрывисто спросил он своим до сих пор
говорил чуть прерывистым голосом.
- Подожди. Сынок, что с тобой происходит? Ты думаешь, я не понял,
что ты приобрел у Здоровякова? Очередную аушку?
Алеша пунцово покраснел.
* * *
Дружно, легко рассмеялись бессмертные Боги на старом Олимпе,
Лишь появилась меж ними опять Кифирея в прелестных одеждах.
Триста уж лет миновало с тех пор, как могучий Зевес- громовержец,
Сердцем ретивым озлясь на проказы Эротов и дивной Киприды,
Три сотни лет заповедал ей всех - и блаженных бессмертных, и
смертных
Не возжигать сладострастьем и страстью...
...и выгнал с Олимпа.
Срок не большой, - но тягучей тоскою измаялись славные боги,
Вялость сковала их буйные игры, а позже и мощные члены:
Гладит жену или дочь Зевс по их сладострастно раскинутым ляжкам:
Нет уж былого огня, "ни к чему баловство!", - так, вздохнув, они
скажут.
Иль Аполлон златокудрый Гермеса лукаво, как прежде бывало,
За поясницу мальчишечью крепко притянет - неладное выйдет:
Не возгорятся; в глаза поглядят - от неловкости оба заплачут.
Вот почему рассмеялись блаженные боги на старом Олимпе,
Лишь появилась средь них вновь Киприда в шуршащих желаньем
одеждах.
Гера - воловьи глаза, вся дрожа, обратила к ней первое слово:
"Пеннорожденная, тяжко бессмертным, жить скучно без игр
Эротов,
Радостно видеть тебя нам и этих коварносмешливых мальчишек!"
Тут "Эоэ!" воскричали уставшие от воздержания боги.
Лишь Артемида, что, девственночистая, в вечной вражде с Афродитой,
Меткое к ней обратила , насмешливо-гордое, едкое слово:
"Эой, Киприда! Похоже, что нынче одни лишь бессмертные боги
Видеть так рады тебя и хотят в сладострастной игре сопрягаться.
Аргоубийца и тот под туникой уже так чрезмерно напрягся!
Люди ж давно позабыли тебя, переменчива память у смертных!"
Захохотал тут Кронид, Артемиде прекрасной случайно в поддержку:
" Ох, дочь Латоны, и верно, права ты! Послушай меня, о Киприда:
Только изгнал я тебя, Киферея, смущавшая многих, но многих
Страстью на подвиг любви вдохновлявшая стрелами метких Эротов,
Люди забыли тебя, устрашась... не могу... обезьяны зеленой!"
- Хохот утишил Зевс-тучегонитель и слезы от глаз своих отер.