Он ускорил шаг и вышел к берегу, откуда совсем недавно торопился с Денисом в город. Пленка на воде пожелтела, рыбы больше не выпрыгивали, лишь изредка колыхались водоросли. В тот аромат свежевыловленной рыбы, что стоял в воздухе от серебрящихся груд на обоих берегах, вплелась струя гнилостного запаха. Давыд подумал, что река совсем запаршивела, и неохотно ступил в воду. Однако переход обошелся без осложнений.
Где лежала дорога, Давыд догадался смутно. «Неужели теперь навсегда так: деревья, деревья — и ничего больше? Мы со многим справились, боялись лишь атомной войны. И вдруг привычные деревья, выросшие в неположенных местах, грозят развалить цивилизацию». Он вспоминал город, затянутый дымкой бензопил и автомобилей, буксующих на пнистых дорогах. В ушах стояли лязганье тракторов, гул вертолетов. «Решалось бы с болезнью быстрее. В такое время прозябать в лесу… Куда это я разогнался? Могут и не найти…»
Расположился на песчаном берегу озера. Вода была чистой, и Давыд почувствовал жажду. Опустился на колени, напился. Жажда исчезла, но ее сменил голод. Впервые за все время захотелось есть. «Без вертолета мне долго не продержаться. — Он прилег на теплый берег, закрыл глаза. — Я же человек, хотя какой-то дурак не поверил в это… Теперь набраться терпения и ждать. Надеюсь, за неделю вся петрушка кончится».
В глубине души он верил, что к вечеру за ним прилетят и можно будет вернуться в город.
* * *
Денис в последний раз оглянулся на растревоженные клиники и поспешил скрыться за громадным тополем, выросшим еще в стародавние времена. Сквозь заросли с трудом пробивалось солнце. Оставались лишь редкие островки, не занятые деревьями. В таких местах росла особо густая трава, оживленно стрекотали сороки.
Он пробирался к институту. Там должен быть Толпин, который мог знать о Давыде. В клинике Денис не решился уточнить, куда делся великан. Говорили о какой-то болезни, карантине, но он не поверил в это. Попробуй посадить Давыда в изолятор!
Ориентироваться приходилось по зданиям, переставшим походить на себя. Под ногами мягко стлалась трава. Свежий воздух и быстрая ходьба приободрили Дениса, исчез гул в голове. Повсюду виднелись следы человеческого сопротивления: торчали пни, кое-где дымился свежезалитый асфальт. Между деревьями мелькали озабоченные велосипедисты, а возле одного из домов Денис обрадованно заметил девчонок, играющих в классы.
«Ничего, постепенно все вырубим. И потечет прежняя жизнь: асфальт, пыль, загазованный воздух, транспорт… — Он с невольным умилением вспоминал о транспортной толчее. — Толпин прав, нам повезло. Мы ведь никогда не принимали всерьез деревья, траву. Сначала вытаптывали, вырубали, а потом поспешно возобновляли хилые насаждения в городских скверах. От сегодняшнего сумасшествия в наследство останутся роскошные парки… И великан Давыд, и мое бессмертие, и переполненные клиники? — подумалось вдруг. — Нет, утверждать, что здорово повезло, нельзя… И еще рыба на берегу, водоросли, — вспоминал он. — А чего я еще не знаю?..»