Я, лейтенант Лазарев и еще один боец заснули, а трое других, как говорится, охраняли, оставались на посту. На рассвете мы через эти проклятые болота вышли к своим, сдали пленную в штаб и вернулись в расположение взвода. И тут всю нашу группу арестовывают.
Оказывается, немка заявила в штабе дивизии, что разведчики пытались на привале ее изнасиловать. Полная ерунда, что значит «пытались», если бы хотели с ней что-нибудь сделать, то кто бы нам на болотном островке в немецком тылу мог помешать?
Стали разбираться с нами. Нас особисты таскали по ночам на допросы, угрожали трибуналом и прочими карами и только после приказа начальства от нас отстали.
Но трое из нашей группы (все бывшие уголовники) попали «на карандаш» у дивизионных особистов, и вскоре, как только нашелся малейший повод, им сшили дело и припаяли статью и отправили в штрафную роту, из которой назад к нам никто не вернулся…
А вообще как разведчики относились к такому варианту, что могут оказаться в штрафниках?
Да никак. Нам по большому счету все равно было, где и как погибать.
Просто служба в разведке – это, если можно так выразиться, определенный и почетный статус, и даже смерть у нас была – красивая, не безликая… За такое стоило держаться.
Как погибают штрафники, мне довелось пару раз видеть. Когда брали поселок Ленино, слышали о таком месте? Там польские части приняли боевое крещение. Этот поселок достался нам большой кровью. Первыми на Ленино в атаку погнали полнокровный штрафной батальон, так его на наших глазах выкосили из пулеметов, до последнего человека…
Я даже не могу определить, где быстрей убивало, в разведке или в пехоте…
Не подходящих к службе в разведвзводе у нас списывали в стрелковые роты, а там живут до первой атаки. В пехоте после каждого наступательного боя оставалась треть личного состава. Ведь сколько народу на войне у нас зря угробили… Самодуров среди начальства хватало…
Что считалось у разведчиков гибельным заданием на 100 %?
Разведка боем… Тут от тебя ничего не зависит. Идешь как на расстрел, сознательно из себя мишень изображаешь… Один раз мы проводили разведку боем со своими «братьями по несчастью», с дивизионной разведротой. Такое ощущение, что командиры нами жертвовали сознательно. Потом посчитали, что из этой разведки боем целым вышел только каждый пятый…
Действия немецких разведчиков можете как-то охарактеризовать?
Надо признать, что наши немецкие «коллеги» по ту сторону передовой были мастерами своего дела, разведчики у немцев работали прекрасно. Как-то в соседнем полку немецкая разведгруппа разбила штаб нашего стрелкового батальона и взяла «языка», начальника штаба. Так что поводов усомниться в хорошей подготовке немецких разведчиков у нас не было.