Девушка достала сигарету и закурила, спросив у меня сколько времени.
- Пять часов.
- А что в Москве будешь делать? - спросила девушка после долгой затяжки, осматривая меня каким-то пронзительным взглядом.
- Пока думаю. Работать наверно. И жить как-то. Связи все там… - я снял с плеч дорожную сумку и поставил на обочину. Девушке я задал тот же банальный вопрос: - А ты откуда?
- Ужгород, закарпатская область.
- У вас там небось говорят все не по-русски. А у тебя отличный русский, только с акцентом.
- Отец русский. - сказала девушка. - Да не, многие там на русском говорят. А так я успела попутешествовать, четыре языка знаю. Ещё украинский, русинский и польский.
- А зовут тебя как?
- Валера я.
- А я Костя. Очень приятно.
- Не скажу, что мне тоже очень приятно, - сказала Валера, осмотрев меня с наигранной брезгливостью, и протянув после руку, - Но раз уж мне тебя подкинула судьба, поедем вместе. А то совсем без меня пропадёшь.
Я немного удивился подобной наглости, но спорить не стал. Это три дня назад я был красавчиком и нравился девочкам, а сейчас мою тушу подвезти могут разве что из жалости. И действительно, шансы уехать с такой спутницей повышаются в разы. Я медленно протянул руку девушке, и с наигранной напыщенностью произнёс:
- Пропаду, говоришь? Вызов принят! Посмотрим ещё, кто быстрее пропадёт!
Девушка рассмеялась и сказала:
- Ну хоть с чувством юмора у тебя всё в порядке. Ладно, мне уже начинает нравится такой собеседник.
- Ты со всеми такая откровенная? - удивился я.
- Со всеми. Если человек козёл, я ему в лицо об этом обязательно скажу.
- А у меня есть подруга, которая скажет человеку в лицо что он конь, буйвол, единорог или мамонт, если он козёл...
Так мы и разговорились. Валерия рассказала, что уже два года колесит по просторам разделённой на части страны, которую в школе учили называть «Ридна нэнька Украина». Ей можно — родилась она уже после беловежских соглашений, и историю наверняка учила по учебникам фонда Сороса или какого-нибудь другого американца. Я не стал объяснять девушке, что ненька не может быть Родиной, Родина — это мать, а не нянька. Впрочем, мой внутренний голос, вспоминающий язык, уже подсказывал, что всё в этой стране вверх дном, и нэнькой здесь называют почему-то именно мать.
В общем, на большую Родину — в Россию, - девушка едет впервые. Да и её ли это Родина, если она, в отличие от меня, родилась не в СССР? Как бы то ни было, гордиться общностью с народом сверхдержавы Валера не горела желанием. Напротив, была, судя по настрою, из тех, кто предпочитает держаться подальше от великих держав, называя это независимостью, однако не до конца понимает, что в мире есть лишь иллюзия независимости: если ты слабый и маленький, всегда найдётся кто-то сильный, кто тобой управляет. В случае с «нэнькой» это была другая сверхдержава, заокеанская. Только ей было выгодно подпитывать иллюзию независимости и стремление к ней — чем больше украинская «независимость», тем выше степень зависимости от тех, для кого весь этот народ — лишь пушечное мясо в достижении своих интересов.