Откинув голову, Элионора прикрыла глаза, стараясь слиться со стеной воедино. Вскоре она ощутила тяжесть шагов, услышала, как скрипят половицы дома, почувствовала, как порывистый ветер холодит кирпичную кладку стен. Дом стал частью её, а она сама — частицей дома.
Теперь Элионора слышала и видела все, что происходило в доме. Горничные сновали по лестнице, торопясь после ужина попасть в свои каморки под крышей, два лакея спускались на кухню, обмениваясь короткими репликами по поводу боксерского поединка знаменитого Мендозы.
Дородная кухарка бряцала ключом, доставая из шкафа заветную бутылку из темного стекла, в которой что-то плескалось.
— Вот, миссис Фейрфакс, готово, — она водрузила бутыль на стол и полезла за стаканами. — Настоящее виски! Вряд ли здесь, в долине можно найти такой.
— Вы, миссис Хитчинс, говорите, словно окромя этого виски нет ничего в мире краше, — отозвалась экономка, вожделенно посматривая на стакан.
— Есть или нет, да только покойный мистер Хитчинс всегда говаривал, что мой батюшка гонит лучший виски в мире! А ему-то врать зачем?
Янтарная жидкость плеснула в стаканы, наполняя их до середины. Кухарка тщательно закрыла бутылку, вновь поставила на стол и протянула один из стаканов товарке,
— За ваше здоровье, Миссис Фейрфакс!
— За ваше здоровье, миссис Хитчинс, — подхватила та. Почтенные дамы сделали по основательному глотку и почти одновременно поставили стаканы.
— И как вам новая хозяйка, миссис Фейрфакс? — задала кухарка мучивший её вопрос.
— Не знаю, — та вновь задумчиво отхлебнула из стакана. — По повадкам вроде бы из благородных, но вся эта поспешность… — экономка придвинулась ближе к кухарке и зашептала. — Говорят, она — сестра того самого заговорщика, которого недавно казнили…
— Тогда получается…
— Именно. То-то хозяин не слишком рад своей свадьбе! Второй день дома не появляется.
Элионора скрежетнула зубами, но сдержалась, поскольку разговор был не закончен.
— Джошуа сказывал, что его вчера видели у этой Клодиль, — бутыль вновь откупорили.
— Ну знатным господам это положено — любовницу иметь. Вспомнить хотя бы того же старого лорда Блэкберри, у того, говорят, аж три было!
— Три у него дочери было, а вот полюбовниц — пять.
— Да ну, пять — это ж внуков…
Голоса становились все тише… Глаза слипались…
— Не дай ему принять антидот! Ты понял? — резкий с хрипотцой голос выдернул девушку из мирной дремы.
Элионора вновь обнаружила себя сидящей на подоконнике в спальне. Она вновь попыталась раствориться в стене, но особняк некроманта молчал, не желая более делиться своими тайнами.