— Дрочун, — и пепел манерно стряхнул.
Не ответить Ване было нельзя:
— Дома не будем, — выдавил он сквозь зубы, — выйдем, только на разы… А то я тебя знаю, в нос получишь и сразу жаловаться побежишь.
— Базара нет, — Абрамчик выбросил в окно сигарету и первым направился к выходу. Следом — Муся. Макс с Ваней, не торопясь, последними.
Выйдя из подъезда, пацаны уверенно направились к логу. Аккуратно прошли по узенькой тропинке мимо гаражей и оказались на полянке. Она была небольшая, шагов в десять. У самого обрыва, меж двух тополей, висели качели, у гаражей стояли деревянный стол и две скамейки.
Муся первым делом прыгнул на качели. Подняв с земли палку, Макс выкатил из-под стола штук пять пустых водочных бутылок. Ногами спихнул их в лог.
— Козлы, бутылки-то могли за собой в лог выкинуть, — ругнулся он и вернулся к столу. Сел за него и весь во внимании уставился на бойцов. Встав так, что с одной стороны оказался овраг, а с другой — гаражи, бойцы смотрели друг на друга, напрягались, то сжимая, то разжимая челюсти, демонстрируя силу и решительный вид.
— Ну, чего, начинайте, — дал команду Макс.
— Как будем, до первой крови или до слез? — уточнил Ваня. — Или кто кого первый с ног повалит?
— Мне все равно, — гордо заявил Абрамчик и сплюнул.
— Тогда пусть Муся с качелей слезет или не качается, а то голова от него кружится.
В ответ Муся еще сильнее стал раскачивать и так высоко взлетавшие качели.
— Мне он лично не мешает, — и Абрамчик еще раз сплюнул.
— Муся, Ваня прав, кончай качаться, а то ногой кого заденешь, а это уже не на разы.
Макса Муся послушался, сбавил темп и остановился.
— Начинайте.
— Подожди, Макс, пусть он даст слово пацана, что если я ему сейчас навтыкаю, то он завтра жаловаться никому не будет.
— Да на фиг ты мне уперся, я тебя и сам завалю, — и Абрамчик еще раз сплюнул, но в драку лезть не торопился.
— Ни фига, ты слово пацана дай.
— Чего меньжуешь? Ну, на тебе, слово пацана, зубан даю, — Абрамчик щелкнул пальцем по зубу, — ну, че, будем драться или ты меньжанул? — Абрамчик был смел на редкость.
Ванина нерешительность разжигала его, он уже был готов подскочить к Ване и сначала с левой ему, потом с правой, потом подсечку… Сняв очки, Ваня протянул их Максу, встал в боксерскую стойку и приготовился к бою. Абрамчик тоже встал в стойку, но в каратистскую: ноги широко расставил, присел низко вполоборота, руку одну согнул, а другую угрожающе вперед выставил, но быстро устал — ноги от напряжения заболели, и, чтобы виду не показывать, что от усталости из стойки вышел, подпрыгнул и, делая угрожающие движения руками, мелко задергался, изображая настоящего каратиста.