Терем-теремок (Ардов) - страница 17
А он, знаете ли, спрятался за фонарный столб. Ну, я как дал по столбу всей струей! Он только заверещал и упал на мостовую. На мостовой-то я его, как мама младенца в корыте, ополоскал… А уж народ опять собрался. Кишку у меня отняли, мне и совестно, и смех разбирает, и уж протокол на меня пишут…
Ну, я вам скажу так: присудили меня на суде условно. Но судья сказал: «Будешь, старик, еще хулиганничать, тогда уже вмажем безусловно». И штраф наложили — пятнадцать рублей. Так верите ли? Которые граждане слушали дело, тут же собрали все пятнадцать целковых и за меня внесли сами. И говорят: «Хотя ты, папаша, поступил не по закону, но цель у тебя была правильная!»
А один гражданин отозвал меня в угол и сказал: «Вот что, отец, я сам тоже человек женатый, сейчас уезжаю надолго, далеко… так сделай милость: переходи пока на работу в наше домоуправление! Понял?»
РЕВНОСТЬ И МИЛИЦИЯ
— А я сама, знаете, уже пятый год служу в милиции. Аттестована сержантом — ну, это по погонам видать. Работу свою люблю. Хотя работа у меня нелегкая. Правда, она наблюдательная, психологическая… Не зря ведь говорят: милиция все знает, все может! Только у нас положение какое? Пока нарушения не произошло, не имеем права вмешиваться. А когда произошло, другой раз уже поздно… Значит, надо угодить в самую точку. Хотите, я вам расскажу, как я один раз угодила именно в самую эту точку? Только рассказ будет не про какое-нибудь преступление. Наоборот: случай получился очень симпатичный.
А дело такое. Мой пост — тут за углом, недалеко. Еще новый сквер там разбит. С фонтаном. Место тихое, народу немного. Так что я уж, например, всех знаю: кто в каком доме живет, кто собачку прогуливает, кто сам погулять вышел. Пока четыре часа на посту отстоишь, всех обсмотришь, обо всем передумаешь. Тем более граждане теперь стали покультурнее: нарушают редко. Этак, смотришь, через несколько лет наших постов и не нужно будет. Вот разве только на стадионах в дни футбольных матчей…
И вот, знаете, заметила я у себя на сквере одну парочку. Аккурат они у второй скамейки всегда встречаются. На ней такой берет-пушистик, шубка с серым каракулевым воротничком и белые ботики. А он — в армейской шинели, но погоны сняты, и шапка из цигейки армейского образца, тоже без звездочки… Оба, знаете, такие молодые, симпатичные, веселые… Встретятся и воркуют. Только и слышишь: «Коля, знаешь, у нас на фабрике…» — «А у нас на заводе, Тонечка…»
Смотришь на них и сама улыбаешься.
А тут под Новый год собрались они целой компанией — человек восемь. Все молодежь, хороший народ. Один только мне не понравился. Который с гитарой. Гитара вся в бантах. А у самого брови подбриты, как у девчонки; волосы завитые, как у девчонки; лицо напудренное, как у девчонки. И зовут его как-то не по-человечески — там Васей или Петей, а — Альберт. Он вертится, старается всех рассмешить и сам таким противным хохотком заливается: «Хе-хе-хе…»